Северный комсомолец
28 октября 2005 (11)
Виктор ТОЛКАЧЕВ
Расстрелянные строки
Недавно на своей родине в Архангельске снова побывал бывший кораблестроитель, а
ныне пенсионер и житель Таллина Николай Викторович Оборнев. Он оставил в подарок
архангельским чекистам поэтичную песню о поморской деревне Золотица. Ее изредка
напевала ему матушка Наталья Ефремовна Личутина и всегда при этом плакала...
Незадолго до ее смерти, в 1985 году, он записал с ее слов эту песню и историю
создания ее:
...Написана она братьями: моим отцом Оборневым Виктором Дмитриевичем и Оборневым
Юрием Дмитриевичем. Стихи и музыка являются их совместным творчеством. Эта песня
теперь хранится в архиве ФСБ, в Деле его отца:
Там, где ели в лесу вечно зелены
Там, где море всю зиму молчит,
Там, где волны все льдами отбелены,
Золотица деревня стоит.
Ночь полярную вечность сковала,
Чуть не сутки висит ее тень,
И с ночной темнотой набежала
На деревню спокойная лень.
В 1926 году Виктор Оборнев и его брат Юрий жили в Москве. Стране нужны врачи.
Они поступили в медицинский техникум и оказались в бурлящей гуще студенческих
дел и со-бытий. Комса, молодые комсомольцы, увлекаются политикой и поэзией - кто
идет на Маяковского, кто на Есенина; все смело размышляют о событиях в стране и
задают острые вопросы:
- Почему мы, русские комсомольцы, не имеем своего руководящего центра как,
напри-мер, украинские комсомольцы?..
- Организуем русский союз коммунистической молодежи!..
- Даешь ЦК РКСМ!..
Кто-то даже выпустил воззвание на эту тему. Оборневу сказали: будешь в оргбюро!
"Лад-но", согласился он и продолжил учебу. Они едва успели закончить техникум,
как ГПУ арестовало сразу 18 человек. Было создано дело об антисоветской,
националистической, контрреволюционной группе, которая якобы занималась изданием
контрреволюционной литературы и даже готовила теракты над комсомольцами других
национальностей... На-думанность дела была настолько очевидной, что Оборневу, как
и другим, очень скоро за-менили 10 лет тюрьмы на 3 года ссылки в Северный край,
отправили на Соловки, а через год освободили.
Он остался в Архангельске, где была острая нужда в медицинских работниках.
Приехал и брат. Вместе они занимались организацией медпунктов в поморских
деревнях и промы-словых факториях на побережье Белого моря. Мезенская красавица
Наташа Личутина ста-ла женой Виктора Дмитриевича. Брат уехал в Свердловск, а
Виктор работал фельдшером, медбратом детдома в Юросе, лаборантом кафедры
биологии в мединституте, наконец, за-ведующим поликлиникой Первомайского района.
Все складывается хорошо. Образован-ный человек, отмеченный Божьей искрой таланта
и творческого терпения, он начал даже кропать стихи. Для себя. И вместе с
рисунками заносить в специальную тетрадку.
Десять лет живет он на Поморском Севере. Увлеченно и напряженно работает как
врач, познает счастливые муки творчества как начинающий поэт. Он давно и думать
забыл о "грехах" комсомольской юности - сыну уже восемь лет... Но грянула война.
Забот и тре-воги прибавилось: голод в Архангельске, немцы у стен Москвы... Все
мысли о работе, а вопросы - о войне. С кем их и обсудить, если не с коллегами?
И вдруг, 29 ноября 1941 года, громом с ясного неба - арест, обыск, изъятие
тетрадей со стихами и писем, фотоаппарата, фотопленок и фотобумаги, ружья с
патронами и двух кавказских кинжалов... Жена показывает сотрудникам НКВД
заявление мужа с просьбой направить на фронт добровольцем. "Это не нужно!" -
отмахиваются от нее и уводят му-жа, и она еще не знает, что навсегда...
Внутренняя тюрьма НКВД. Сходу - допрос:
- Дайте правдивые показания об активной профашистской антисоветской деятельности
и связях... как фашистского агента.
- Профашистской и антисоветской деятельностью я не занимался, никаких
антисоветских связей у меня нет! - недоумевает и возмущается Оборнев. - А
фашистским агентом я ни-когда не был и не буду!..
Но допросы и вопросы повторяются, в основном, по ночам:
- Вам предъявляются сочиненные вами в 1938 году стихи "Сергей Есенин" и
новогодние, без названия. Они носят антисоветский характер, вы это признаете?
- Нет, не признаю. Антисоветского в этих стихах ничего не вижу!
- Значит, воспевание кулацкого поэта и компрометация пролетарского поэта
Маяковско-го, по-вашему, не являются антисоветскими действиями?
- Есенина я не восхваляю, и Маяковского не компрометирую - я его стихи просто не
по-нимаю, отсюда такое отношение...
Читая протоколы ночных допросов, я незримо присутствую в кабинете следователя,
вижу его охоту на человеческой тропе; мучительно переживаю за обвиняемого,
гонимого силь-ным и опытным ловчим к уже расставленным капканам... И сегодня,
более чем через ше-стьдесят лет я хочу понять, что же антисоветского нашел тот
сытый следователь в стихах своего голодного обвиняемого?
И не могу понять...
Месяц изощренных ночных допросов, и 27 декабря тюремный врач поставил
заключен-ному диагноз: невроз сердца. Тридцать пять допросов и очных ставок,
нацеленных на до-бывание только обвинительных показаний, и 3-го января 1941-го
года Обвинительное за-ключение утверждают и начальник НКВД, и прокурор
Архангельской области:
".. Считая следствие законченным, а представленное обвинение доказанным... полагал
бы следственное дело направить на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР,
приме-нив в отношении обвиняемого высшую меру наказания - РАССТРЕЛ без
конфискации имущества".
"За что?! - кричу я следователю из своего "далека". - Отправь его на фронт,
наконец - он сам хотел идти добровольцем!.. Ну, хотя бы в лагерь - пусть лечит
заключенных, ведь просит же прокурор дать 10 лет ИТЛ?.. Что тебе, вам, даст
расстрел этого человека? А-а, вам нужны такие враги здесь, чтобы вас не послали
на фронт сражаться с настоящими!.. Какой же ты гад!"
Постановление Особого Совещания НКВД СССР 17-22 января 1941года:
ОБОРНЕВА Виктора Дмитриевича за антисоветскую агитацию - РАССТРЕЛЯТЬ. Личное
имущество конфисковать.
Говоря языком палачей, приговор был приведен в исполнение 9 февраля 1942 года.
Гово-ря человеческим языком, был убит ни в чем не повинный, достойный гражданин
и талант-ливый труженик; и расстреляны стихи - его начинающееся творчество...
Год 1955. Уже нет Сталина - "стервятником" называли его в лагерях архангельские
по-литзаключенные; нет Берии. Началась реабилитация жертв репрессий. В стране -
предчувствие ОТТЕПЕЛИ.
Из Бежецка Калининской области написала в Архангельск Личутина Наталья
Ефремовна. Просит "органы" сообщить о судьбе Оборнева:
"Мне известно, что он был осужден на 10 лет без права переписки. Срок наказания
уже давно кончился, а мой муж до сих пор не вернулся и о его судьбе я ничего не
знаю".
В ответ - молчание. Она - в Москву, просит КГБ выслать справку о смерти мужа. В
1956 году подключается и ее сын:
Я, Оборнев Николай Викторович, как сын и как комсомолец, хочу узнать всю правду
о судьбе своего отца. Учусь на 5 курсе Таллинского политехнического института на
кораб-лестроительном факультете...
Москва приказывает Архангельским чекистам ответить заявителям, руководствуясь
со-вершенно секретным указанием КГБ N108сс от 24 августа 1955 года. И тогда,
через УВД облисполкома, они обязывают Архангельское горбюро ЗАГСа
зарегистрировать Оборнева В. Д. как "умершего в местах заключения 21 ноября 1944
года от рака пищевода".
Вдове и сыну расстрелянного мужа и отца сообщают, что справку (лживую!) о смерти
они могут получить в Архангельском бюро ЗАГС.
28 февраля 1957 года по протесту облпрокурора, рассмотревшего обращение
Личутиной, Архангельский областной суд отменил постановление Особого Совещания
НКВД СССР и прекратил дело В. Д. Оборнева "за недоказанностью обвинения".
Ни извинений, ни возмещения ущерба, ни правды о судьбе своего мужа Наталья
Ефре-мовна не дождалась...
Николай Викторович Оборнев не отступил. Прилетев летом 1989-го в Архангельск - в
Северодвинске на ремонте стояла атомная подлодка, на которой служил сын Дмитрий,
- он снова обратился в "органы": отдайте мне дело отца!
То было время перестройки, когда миллионы граждан страны буквально атаковали
просьбами, запросами, требованиями все комитеты госбезопасности - в центре,
регионах... Вот тогда сотрудник Архангельского управления КГБ Геннадий Бызов в
устной беседе поведал, наконец, правду: отец расстрелян, место захоронения
установить невозможно. И доложил своему начальству: "Сын беседой удовлетворен.
Благодарил за правду".
На просьбу передать дело отца, ответил: время еще не пришло.
Время для Николая Викторовича пришло в августе 2005-го, когда он отправил
архангель-ским чекистам второе после 1956 года письмо из Таллина.
Сотрудники архива Регионального Управления ФСБ России по Архангельской области
не только дали возможность подробно ознакомиться с Делом, но и вернули сыну
подлинники рукописей, стихи и фотографии отца.
Сын его, Дмитрий Николаевич Оборнев, названный в честь прадеда, капитан второго
ран-га в отставке, живет в Санкт-Петербурге. Зовет отца вернуться на родину - в
Россию. Как вернулись к ним расстрелянные стихи их отца и деда. Как вернулась на
родину - в Архангельск - песня о Золотице.
Виктор ТОЛКАЧЕВ
P.S. Автор благодарит сотрудников архива и пресслужбы РУ ФСБ России по
Архангель-ской области за содействие в подготовке этого материала.
|