|
Северный комсомолец
31 марта 2006 (12)
Елена ДОИЛЬНИЦЫНА
Архангельск уже несколько месяцев кто-то травит
Специалисты не знают, чем
Вчера в Архангельске было собрано совещание по поводу того, что в городе уже
несколько месяцев дурно пахнет. Экологи, чрезвычайщики, спасатели, гигиенисты,
эпидемиологи, метеорологи и другие серьезные специалисты пытались ответить всего
на три вопроса: кто портит воздух, какой гадостью и как виновника уличить.
Руководитель "Службы спасения" Игорь Поливанный привел статистику "запаховых"
звонков от граждан. С 1-го января спасателям жаловались на тяжелый, резкий
химический запах 89 раз: 14 раз в январе, 3 - в феврале, 72 - в марте. Страдали
от него люди в Октябрьском, Ломоносовском, Соломбальском, Северном и
Исакогорском районах. По данным специалистов гражданской обороны границы
территории, вдыхающей смрад, совершенно иные: Привокзальный и Северный районы,
Талаги и Окружная дорога. Люди мучаются от головных болей и удушья. Особенно
тяжело астматикам.
Кроме симптомов и противоречивых зон распространения выяснить за два часа
совещания так ничего и не удалось. Чем пахнет - неизвестно. Какая-то гарь висит
в воздухе - то ли от мазута, то ли от бензина. Кто ее производит - неясно. Как
повлияет она на наше здоровье - никто не знает.
Можно бы свалить все на ТЭЦ. Они постоянно нарушают технологический режим. К
примеру, накапливают и сжигают отходы разом, а не ежедневно, как положено. Но
поймать за руку не удается. Руководство ТЭЦ не дает разрешения на круглосуточный
доступ на предприятие специалистам из лаборатории анализа и мониторинга
окружающей среды. Разные причины придумывают, чтобы не пустить. Когда
специалисты приезжают для анализа, процесс прерывается, и можно зафиксировать
лишь остаточные частицы, за что не накажешь, как следует.
Нефтебаза не предоставляет никаких сведений о себе, а ведь она является
потенциальным источником опасности. Последние научные исследования показывают,
что даже при переливе нефти из одной емкости в другую, как и при добыче,
высвобождается масса сопутствующих летучих веществ, которые превышают предельно
допустимые концентрации в сто раз. И новые бензиновые присадки, сгорая, выделяют
сильно концентрированную гадость. В том числе бенз(а)пирен, мощнейший токсикант.
А кроме транспорта и крупных предприятий-загрязнителей у нас еще масса мелких и
средних, которые жгут в своих печах все, что им в голову взбредет.
Мы травимся. А они безнаказанны. Потому как нет на них управы. Ни у одной из
специальных служб нет специальных аналитических приборов, чтобы определить, кто
и чем поганит воздух, кто виноват, что мы болеем. А руководство предприятий
сообщает экологам, что все у них правильно и хорошо. Хотя иногда за некоторые
нарушения с виновников удается получить многомиллионные штрафы. С ТЭЦ, к
примеру, в прошлом году 50 миллионов взяли. 40 процентов штрафов идут в бюджет
области, 40 - в городской, 20 - в федеральный. Этих денег вполне хватило бы на
покупку необходимых приборов и на организацию групп мобильного реагирования. Но
в городском бюджете экологические штрафы растворяются в общей массе, а областной
не может выделить денег, потому как экологическая программа областным собранием
не принята.
Два часа, как в заколдованном круге, умные люди по очереди и хором задавали друг
другу всего три вопроса. Ответов не получили. Вывод напрашивался только один -
власть бессильна. Она не только не может нас защитить. Ей не под силу даже
виновника массового отравления найти и определить реальную опасность.
| |