Северный комсомолец
22 сентября 2006 (37)
Светлана ЛОЙЧЕНКО.

Тиран с лицом друга

Бывает так - человек потерялся, заблудился или оказался в опасности. И вдруг появляется кто-то незнакомый и говорит вот эти удивительные слова: "Не бойся, я твой друг! Пойдем со мной..." И слово "друг" обретает особое, спасительное, значение. Но чтобы пойти за ним, необходимо очень ему верить... (Возможно, это первый шаг на пути к вере в Бога?)

Сергей Юрьевич Юрский - именно такой друг. Нет, его невозможно представить в роли "поводыря", который все знает. Он и сам ищет, сомневается, ошибается. Но с ним интересно, потому что путь этот живой, неизведанный. И каждый приезд Сергея Юрского к нам (а в Заостровье и Архангельск он приезжает уже четвертый раз) - это еще какой-то отрезок пути, пройденный вместе.

Этот его приезд все же отличается от остальных - впервые он привез к нам свой спектакль. И у многих из тех, кто общался с Сергеем Юрьевичем раньше, есть ощущение причастности к этой работе. Возможно, именно в те приезды он выверял - хватит ли сил "войти в тело вождя", стоит ли делать еще и этот шаг...

И вот оно, свершилось - 50-й сезон своим спектаклем по пьесе Иона Друцэ "Вечерний звон. Ужин у товарища Сталина" Сергей Юрский открывает на сцене нашего театра драмы. Он же играет и главную роль.

...Откуда-то из стенного шкафа строго обставленной комнаты вдруг появляется Сталин. Откуда не ждали. Все при нем - френч, сапоги, выправка. Но... У него лицо друга!

Это обстоятельство вызывает ощущение некоего шока, раздвоения, неуюта, почти отторжения. Не хочу даже рассуждать на тему - какой Сталин настоящий, а какой двойник: с усами (он появился во втором отделении) или без грима, которого мы увидели вначале? Сталин не может быть ненастоящим - тогда это уже не Сталин, а усы - все же не основная его отличительная примета.

Проблема в том, что и Сталин настоящий, и друг настоящий!

Сталин страдал. Он был еще способным страдать. А трясущаяся от страха "певичка из Большого", приглашенная скрасить его домашний ужин, могла бы стать его надеждой. За ней можно было бы пойти... Она очень и очень сильная. Видимо, он смутно это понимает и сам. Но ему тоже нужны силы. И вера. А ничего этого уже нет. А значит, все напрасно. И становится понятным, что где-то вдалеке колокол звонит не сам по себе, не от ветра и дождя. Он звонит по им обоим. Они теперь в одной связке - девушка и чудовище.

Сталин делает свой окончательный выбор. Он убивает последнюю надежду в себе, почти ритуально исполняет вместе с охраной в последний раз так взволновавшую его песню "Вечерний звон". И ясно, что должна умереть и та, которая хотя бы на несколько мгновений вернула тирану его уже забытое собственное обличье.

Гостью, растеребившую сердце вождю, не случайно зовут Надеждой. Да, она, как известно, умирает последней. Но полное ее имя - Надежда Блаженная.

А блаженная надежда, наверное, не умирает никогда. Она может появиться даже в полном, кромешном адском мраке, тихонько коснувшись плеча, сказать: "Я твой друг, пойдем за мной..."

Возможно, это и есть покаяние, которое нам никак не дается?