Северный комсомолец
23 ноября 2007 (46)
Елена ДОИЛЬНИЦЫНА

Мы можем подарить себе трамвай и Писахова с Шергиным

Я впервые в мастерской Евгения Зимирева. Хотя, кажется, знаю его всю жизнь. Даже когда лично знакомы не были, я его знала. По иллюстрациям в любимых книгах. В его работах просто хочется жить. Да по-другому и невозможно. Они обволакивают, и ты, помимо собственной воли, оказываешься внутри. Внутри графических линий, создающих особый мир в собственном пространстве.

Но сегодня мы не о графике. Очень хочется... но не о ней. Потому что рядом Писахов. Маленький, глиняный, но тоже настоящий. С авоськой, с апельсинами. Такой, каким я его всегда себе представляла. Не верится только, что сотворил его все тот же Евгений Зимирев. На мое удивление новым амплуа художник по-доброму улыбается одними глазами. И сам становится похожим на своего глиняного сказочника. А потом начинает длинный рассказ от собственного детства до наших дней.

Оказывается, не всегда только рисунок захватывал Зимирева. Хотя, рисовать он начал буквально с пеленок. Лет в шесть он принялся упорно лепить из пластилина бюсты писателей и политических деятелей. Но с карандашами и красками он тогда был ближе, и на бумаге образ появлялся в несколько раз быстрее. Поэтому скульптура была на время заброшена.

Потом, уже в художественном училище, талантливый скульптор пытался приобщить Евгения с однокашниками к своему мастерству. Кроме того, в родной деревне отца молодой Зимирев частенько отправлялся в лес, чтобы изваять что-нибудь эдакое из старинных легенд и преданий. Материалом была чаще всего осина, а инструментами топор и стамеска. Стамеска, кстати, специально выкованная для него по заказу отца из обыкновенного напильника. Кузнец был великим мастером, а кузница размещалась прямо в церкви. Потом Евгений в театре кукол работал художником. А кукла - она тоже в некотором роде скульптурна.

Ну... и сама графика Зимирева объемна, многогранна и скульптурна. И его литографии. Но, все-таки... собственно скульптура - это совершенно другой вид изобразительного искусства. Поэтому фигуру Писахова осмотрела с пристрастием. Понравился, это не то слово. Душа приняла его именно как Писахова.

Спрашиваю художника, на каких фотографиях он так образ хорошо ухватил? И глохну от спокойного зимиревского ответа: "Так я его сам много раз видел, когда мальчишкой был. Запомнилась прямая писаховская спина и мелкий шаг, как в фильме у Пуаро. Только более неспешный". И Евгений начинает рассказывать, что Писахов - это только часть замысла, а задумана целая скульптурная группа: Писахов, его друг Шергин и старый архангельский трамвай. Всех "троих" уже нет с нами. Зимирев хочет, чтобы друзья здоровались прямо на возрожденной Чумбаровке, а между ними бежал бы крылатый трамвайчик. Ну, так видит художник. Кстати, Шергина Евгений тоже помнит. И уже знает с кого его лепить.

Фигуры будут бронзовые либо чуть ниже человеческого роста, либо чуть выше. Евгений знает, где можно качественно и за разумные деньги отлить все три образа. Дело за малым, средства найти на бронзу и отливку. Вообще-то, городской власти надо этим озаботится. Ведь из памятников в Архангельске только Михайло, Петр и Павлин. Оленя с Лениным памятниками считать как-то неудобно. А тут сразу два великих и незабываемых в центре города появятся. Мэр Донской в свое время интересовался этими скульптурами. Ему хотелось, чтобы герои северных сказок и их создатели поселились на Чумбаровке.

Теперь у мэра своих проблем полно, ему не до Писахова с Шергиным. Но у нас есть почти целая мэрия и целый горсовет с депутатами, у Архангельска имеется художник. И предпринимателей денежных в наших краях немало. В конце концов, у этих великих писателей есть мы, их земляки. Может, подарить память о них себе, и тем, кто будет ходить по архангельским улицам, когда уйдем мы.

Елена ДОИЛЬНИЦЫНА.