Северный комсомолец
16 февраля 2007 (5)
Светлана ЛОЙЧЕНКО.

"Ангела-хранителя чувствую на энергетическом уровне"

Представьте, что вы заблудились в лесу, и вам придется провести там ночь! Наверное, эта мысль большинство повергнет в ужас. И правильно, потому что одна такая ночь для неподготовленного человека может стать роковой и последней в жизни. Ведь неподготовленный человек не умеет жить в состоянии риска. Для путешественника Степана Савина весь его путь, который исчисляется тысячами километров по вечной мерзлоте, тайге, тундре, горам, полному бездорожью, - это бесконечная полоса риска. Чтобы выжить в экстремальных условиях, он освоил двадцать профессий. Но кажется, что и это не самое главное - должны быть какие-то сокровенные знания, которые даются не всем. Кто-то называет это интуицией, кто-то - внутренним голосом.

Со Степаном мы знакомы уже пять лет. На моей памяти, у него было несколько путешествий. Иногда он звонил, казалось, с иного измерения - воочию представлялся человек на краю земли, один на сотни километров. Что его заставляет идти туда?

Помню, как один раз он всерьез потерялся, не выходил на связь, не появлялся в обозначенных по плану путешествия пунктах. Потом оказалось, что ранняя весна отрезала ему все пути. Но он сумел на каких-то бревнах сплавиться по вскрывшимся рекам. Он вернулся оттуда, откуда не смог бы вернуться ни один человек с обычным сознанием, не подготовленный к сиюминутному риску.

Степан Николаевич сейчас готовит книгу о своих путешествиях, там будет глава, к которой он относится с особым вниманием. Называется она - "Услышь свой внутренний голос". В обыденности мы часто употребляем это выражение. Но для путешественника-одиночки оно все же имеет особый смысл. Он уверен, что существует некий параллельный мир, с которым он постоянно взаимодействует. Но на эту тему говорит очень осторожно.

- А что собой представляет- этот мир?

- Он точно такой, как и материальный - там есть добрые и злые силы. Но его не надо бояться, с ним надо взаимо-действовать. Думаю, что он особое внимание обращает на людей, которые как-то заявили о себе. И с этим миром нельзя обращаться по-панибратски. Он может отреагировать на каждое неосторожно сделанное заявление. Моему близкому другу исполнилось 50. Утром, после празднования, пьем кофе. Он говорит: "Надо кончать с этим экстримом. Схожу в последний поход и завязываю". В том походе он погиб. Горы его не отпустили. Он неосознанно обронил вот эту фразу, которая стала роковой. Таких примеров множество. Австралиец, который работал в экстремальных условиях с животными, сказал, что у него все под контролем, и его вскоре убил электрический скат.

- Возможно, не совсем корректный пример, но похоже на ситуацию, когда перед спуском "Титаника" все газеты писали, что он абсолютно непотопляемый, а одна газета вышла с заголовком: "Титаник" не сможет потопить и сам Господь Бог, если даже захочет". Трудно представить, чтобы Бог захотел топить "Титаник", но можно предположить, что этот чудо-лайнер пал жертвой чрезмерной человеческой гордыни, когда притупилась бдительность и возросла до небес самонадеянность.

- На самом деле есть нормы, которые нельзя нарушать. Это особенно чувствуешь, когда ты остаешься один и понимаешь, что есть силы, которые как бы вступили с тобой в игру, - это темные силы. И есть ангел-хранитель, который поможет, если ты будешь слышать свой внутренний голос и не нарушать норм.

- Как вы это ощущали?

- Например, во время последнего похода из Нарьян--Мара я вышел, когда стояла страшная жара. Я выбросил все лишнее, даже топор, о чем потом пожалел. А по спутниковой связи дал команду отправить теплые и другие необходимые вещи по маршруту. Как только я дал эту команду, я обрек себя на определенные испытания. То есть, меня сверху услышали, и начались "игры". Сначала у меня воспалился коленный сустав. Ну, это давняя травма, чрезмерные нагрузки и низкие температуры сказались на ней. В результате, мне пришлось отсиживаться на одной заброшенной базе. Закончились продукты, перешел на бруснику. Но когда уже начал ходить, случилась встреча с волком...

- А что же ваш ангел-хранитель, он был с вами? Как он вам помогал?

- Я уже говорил, что это очень и очень тонкая тема. Он мне постоянно посылал помощь, но очень бережно. Хотя иногда помощь оказывал и в буквальном смысле слова. Когда я шел по тундре с больной ногой, вдруг перед собой увидел свежевыструганный посох. Это было просто невероятно!

- Наверное, его просто кто-то обронил.

- Непременно. Но нашел-то я!

- Расскажите подробнее о встрече с волком...

- Это было недалеко от Ардалинского месторождения. Я увидел стадо оленей километрах в пяти. Появилась надежда, что смогу разжиться продуктами. Пошел искать чум, но не мог найти. Возвращаюсь к реке, уже темно. И вот, пересекая один из распадков глубокого ручья, поднимаюсь на четвереньках в позиции оленя. Чувствую - сзади кто-то есть. Оборачиваюсь - луч фонарика высвечивает два огонька. Решил, что собака так далеко зашла. Еще подумал - какая глупая! Кругом столько волков. В ночь три-четыре оленя режут чуть ли не в каждом стаде, но нет топлива для вертолетов их отстреливать. Не успел мысль закончить, как два огонька бросились на меня. Понял, что это волк. У меня в руках была винтовка, но я на нее как раз оперся. К тому же там небольшая пулька, и в темноте стрелять бесполезно. Я только отжался на одной ноге, как тут почувствовал хватку. У меня есть фотография, сделанная незадолго до этого: стоит олень, а из бедра у него выхваченный огромный кусок мяса, до самой кости. Олень еще живой. Он сумел вырваться из пасти волка, добежать до чума. Не ложится, чтобы кровь циркулировала, только ляжет - сразу пропал. А если сил хватит выстоять ночь, то есть шанс выжить...

- Волк проделал такую же хватку и с вами?

- Да, вот эту классическую хватку я испытал на себе.

- Как же вы выжили?

- Меня спасли бродни. Любопытно вот что. Я шел в ботинках. Бродни мне подарили совершенно неожиданно. История такая - я остановился в одном чуме, это был конец августа. Должен был прилететь вертолет, чтобы забрать школьников, которые прилетают на каникулы к родителям. Я заказал фотопленку, что-то еще и ждал вертолета. А он задержался дней на десять. В это время из соседнего стойбища пришла упряжка, и люди попросили связаться с большой землей - у меня ведь спутниковая связь. Оказывается, на озере утонул сторож базы. И вот мы поехали на озеро, потом сидели за столом, и один товарищ спросил - чего в ботинках идешь? Я отвечаю, что всегда хожу в ботинках. Тут же он пошел, принес новые сапоги и вручил мне. И вот эти сапоги мне спасли жизнь. Волк, когда схватил ногу, то только одним клыком попал выше голенища. Я, падая, развернулся, налобный фонарик сбило веткой, стало совсем темно, но вдруг почувствовал, что ствол уперся во что-то мягкое. Выстрелил. Думаю, что я отстрелил волку ногу - пуля была разрывная. По шороху понял, что зверь уползает. Я даже не стал смотреть - надо было выбираться, поблизости могла оказаться стая.

- А что с ногой?

- Пошла инфекция. Но она ушла в боковой сосуд, до паха не дошла, а нога опухла. Затем вышел к оленеводам, в меня закачали бицеллин, антибиотик для оленей. Но около месяца задержался из-за этого.

- А до этого вы почти месяц жили в избушке без еды, и тоже с больной ногой. За счет чего выжили?

- По многу раз сушил и заваривал чай. Возле избушки кости откопал, обглоданные собаками, потом в снегу нашел следы крови - там резали оленя. Выпарил кровь из снега, концентрат добавлял в бульон. Кости варил раз двадцать пять, хотя понимал, что там уже ничего полезного нет. Но у меня ситуация не была крайней. Я ведь на речку ходил, стирал, снегом растирался, баню топил. У меня были оленьи шкуры, шил одежду, рукавицы - готовил одежду, чтобы продолжить путь, также смастерил лыжи.

- А что было бы, если бы ситуация перешла в разряд "крайних"?

- Если бы я лежал и не мог двигаться, можно было бы шкуры оленьи жевать. Мыши возле печки бегали, можно было бы их ловить и есть.

- Это трудно - переступить некий психологический барьер и начать, к примеру, есть мышей?

- Я был готов, но понимал, что организм еще не выработал ресурс. Помните, я присылал вам историю, когда был еще на маршруте? Это когда нашли в избушке москвича-кладоискателя, он от голода съел свою собаку и умирал. Под мышкой у него был зажат мешочек с золотом, которое он намыл.

- Да, сюжет для Джека Лондона...

- У этого москвича хватило только ума съесть собаку, а дальше он не стал даже пытаться что-то предпринять, нашел защищенное от непогоды место и лег умирать.

- Знаю, что вы обычно заготавливаете еду еще дома. Насколько ее хватает?

- Еды, заготовленной дома, хватает где-то на месяц. Затем добываю сам. Бывает, угощают оленеводы, они меня знают, называют человеком-невидимкой или Кусто. Долго не мог научиться есть сырое мясо, теперь ем, макая в соль или в кровь. Иногда сам кого-то кормлю. В 2005 году, когда была ранняя весна, встретил две экспедиции из Варандея, отрезанные от мира. Одной удалось выбраться, а в другой две недели люди ничего не ели. Увидели меня, первый вопрос: "Закурить есть?" А сами изможденные, им-то тяжело без привычки. У меня были в санях куропатка и гусь. Я им оставил, они говорят, что хотя их и десять человек, но они дружные - супчика сварят, подкрепятся...

- А вам в особо тяжкие минуты не приходила мысль попросить помощи у вашего ангела-хранителя? Наверное, это что-то сродни молитве, говорят, что такая просьба всегда доходит?

- Она на самом деле доходит. Но помощь приходит не тем путем, о котором думаешь. Когда я шел по тундре, три недели прожив до этого без еды, три ночи ночуя в снегу, в обледеневшем спальном мешке, как в скафандре, а намокшие при выкапывании снежной норы рукавицы обмерзали, понимал, что четвертую ночь я уже могу не пережить. И тут увидел вертолет. У меня не было сил не то что крикнуть, даже заговорить. Я только подумал - чтобы ты сел! Но он меня не заметил и улетел.

- Да, это еще то испытание! Представляю степень вашего огорчения, разочарования. Тут недолго впасть в отчаяние и уныние. И до гибели шаг...

- И вот в такие моменты приходит ангел-хранитель. Я его чувствую на энергетическом уровне. Он помогает переключиться на поиск правильного решения, подсказывает его. У меня был один выход - оставить рюкзак в тундре. Мне его было очень жалко - там находилась дорогая аппаратура, пленки, которые я успел отснять. Сначала я думал, что вернусь после того, как отлежусь на буровой. Но меня сразу увезли на вертолете, оказалось, что я отморозил руки, и иначе бы началась гангрена. Рюкзак я оставил так, чтобы дня через три его замело, на случай, если не вернусь сейчас.

- Неужели вы его нашли потом?!

- Я откопал его через полгода. Правда, аппаратуру залило, пленки промокли, а потом замерзли, когда я их вытащил. Но назавтра, как в утешение, выглянуло солнышко - я их подсушил. Снимки, отпечатанные с этих пленок, сейчас на выставке в краеведческом музее.

- Сколько, оказывается, пришлось пережить лишений, чтобы показать людям красоту для них недоступную...

- Думаю, что из-за этого мне сохраняют жизнь - мой опыт будет полезен другим.

- Что для вас самое страшное в походе?

- Одиночество. Я обычно постоянно работаю, мозг чем-то занят - то выбираю ракурс для съемки, то заметки пишу, ищу сюжеты. И вдруг мозг отказывается работать! Ничего не могу. Это самое страшное состояние.

- А вы не думали как-то мягко выйти из походной ситуации и больше не ходить в тундру?

- Мне надо идти. У меня есть обязательства. Но если обязательства, которые возникают дома, оказываются сильнее, то все равно никуда не уйдешь. В ноябре 2003-го отправился в поход, сразу же провалился под лед и утопил лыжи. Звоню домой сказать, чтобы лыжи отправили по маршруту, а мне сообщают, что дочь родила внука. Предполагал, что это случится позже. Решил вернуться, ведь ушел сравнительно недалеко - за Карпогоры. Думал, хотя бы внука на руках подержу, а потом оказалось, что потребовалась моя помощь - ему занесли инфекцию. Я два месяца грел его своим телом. Потом стал с ним нянчиться, в результате только через четыре месяца, в апреле, вернулся на маршрут. И сейчас с ним нянчусь. Вот дочка устроится на работу, и я буду готовиться в новый поход.

- Вы Максимку учите тому, что сами умеете?

- Нет. Есть опасность, когда хорошо освоишь технику, втянуться в это дело не по воле Господа. И тогда можно уйти и не вернуться...

Беседовала Светлана ЛОЙЧЕНКО.