Северный комсомолец
23 марта 2007 (9)
Елена ДОИЛЬНИЦЫНА.

А если Мезени с Лешуконьем в Страсбургский суд подать?

Круглый стол в областном Собрании депутатов, посвященный проблемам Мезенского, Лешуконского и Пинежского районов, заседал четыре с половиной часа. Уж очень тема "благодатная", за что ни схватись, везде все уже разорвалось в этих глухих и бездорожных углах. А тут еще группа депутатов туда съездила, ужаснулась и решила поговорить об этом. Собрали ученых, врачей, глав районов, чиновников, своих коллег, слуг народа, и разговор состоялся. Только страшный.

КАКОЕ ТУТ СЧАСТЬЕ... ЗАМУЖ НЕ ВЫЙТИ

Все специалисты друг за другом повторяли одно и то же: Мезень и Лешуконье - районы насквозь депрессивные. Никакого производст-ва, тотальная безработица, пьянст-во, больных много, врачей мало, и встретиться им часто нет никакой возможности. До Архангельска добраться можно только самолетом. Денег у населения нет, качество жизни очень плохое. Иммунитет ослаблен. Смертность высокая, рождаемость низкая. Уровень онкологических заболеваний растет, туберкулез процветает. Причем, самые тяжелоизлечимые формы с лекарственной устойчивостью.

Главные врачи центральных районных больниц говорят плачущими голосами. Получив от местной власти копейки на местное здравоохранение, они порой даже не знают, как с ними лучше поступить. То ли на лекарства потратить, то ли на еду для больных, то ли на ремонт. В фельд-шерских пунктах часто никакого оборудования, кроме аппарата для измерения давления.

Главврач Мезенской ЦРБ не знала, как отремонтировать больницу со стопроцентной изношенностью и, кроме выделенных 500 тысяч, потратила деньги из других статей, например тех, что шли на оплату льгот за проезд, на учебу. Могут наказать, но у нее выхода другого не было. Это здание просто рухнуло бы. А таких зданий у Мезенской ЦРБ 13, годы постройки - от 1911 до 1960. У всех стопроцентный износ.

Пинежский главврач свои 14 худеньких домишек избушками называет. Тоже износ практически стопроцентный. Две из них в 1914 на свет появились. Из ремонтов, говорит, не вылезают. Чтобы принять специалистов, которых учат и ждут уже летом, нужно жилье, а его не на что построить. Могут не остаться. Ему вторит лешуконский главврач. Через четыре года район может остаться даже без фельдшеров. Кадры уже очень старые. Специалиста со стороны сюда не загонишь. Дочек мамы отправляют учиться на фельдшеров, но с тем, чтобы не возвращались. Потому что какое тут счастье? Замуж не выйти, а если и выйдет, то за безработного. А еще он боится, что смерть в алкогольном опьянении скоро выйдет у них на первое место среди всех причин смертей.

СОЛДАТЫ РАКЕТЫ ГЕПТИЛОМ ЗАПРАВЛЯЮТ... И НИЧЕГО

Уже очень страшно, но и на этом черный список не заканчивается. Мезенский район воду берет из артезианских скважин. А вода там напичкана железом и стронцием, в разы превышающими предельно допустимые концентрации. А еще нефтепродукты и содержимое септиков текут прямо в реки. Канализации-то нет и в помине. И в лешуконских реках железо, медь и диоксины. И повсеместно свалки прямо у рек и ручьев. Ну и, конечно, влияние космодрома никто не отменял. Хотя, пытались. И даже на круглом столе.

Ученый из Москвы, Николай Мешков, прежде работавший в Минобороны, пытался доказать собравшимся, что архангельские ученые обвиняют космодром бездоказательно и диссертации пишут, используя не те методики и расчеты. Причем, как потом выяснилось, развенчанную им диссертацию он даже не читал. А еще он заявил, что гептил не вреден. Сильнейший мутагенный яд, признанный Всемирной организацией здравоохранения веществом первого класса опасности, наряду с синильной кислотой и боевыми отравляющими веществами, вроде зарина или фосгена, он лично решил считать безопасным.

Об этом же говорил и зам. начальника космодрома "Плесецк", полковник Иванов. Утверждал, что ягоды и грибы из мест падения безопасны, и сам гептил тоже никакого особого воздействия на человека не оказывает. Потому как у них солдаты ракеты этим топливом заправляют... и ничего. Не уточнил, правда, кто отслеживает здоровье этих ребят после армии.

И о 12 миллионах на уборку ступеней рассказывал. Но не смог объяснить четко, куда, на чем и каким образом вывозят ступени. Где по пути складируют. И акт очистки территории, к примеру, глава Мезени ни разу не подписывал, а без этого документ недействителен. Как тогда отчитываются наши космонавты перед Москвой? Снова тайна. Добиться необходимой информации от космодрома главы районов не могут. Да и ступени, как лежали, так и лежат, никто не спешит их вывезти. Некоторые уже на много метров в землю вросли, ожидая эвакуации.

Однажды представительница космического ведомства в недоумении спросила наших ученых: "Да что вы так за это Долгощелье переживаете? Там же всего 200 человек". Так, походя, благополучная дама легко поставила на других людях крест. Часто государственная машина представляется именно в образе такой дамы, для которой то, что далеко и незнакомо, уже давно не существует. Особенно, если это далекое о себе не напоминает.

Так вот, круглый стол, конечно, принял много рекомендаций для департаментов и глав муниципальных образований. Депутаты пообещали разработать полезную программу по здравоохранению и создать богатый экологический фонд. Все это, по их мнению, должно помочь депрессивным районам. Но самые здравые мысли прозвучали в самом конце. Кто-то предложил, если перспектив развития нет, вывезти людей из Мезени и Лешуконья. А депутат Вторый заявил о том, что Страсбургский суд легко может удовлетворить иск одного из жителей депрессивного района. К примеру, к космодрому.

Если так напомнить о себе, может, и сработает.