Северный комсомолец
4 мая 2007 (15)
Вячеслав ЗАЛОГИН.

Владимир Тремзин из роты "призраков"

22 июня 1941 года в Северодвинске было ясно и солнечно. В одном из дворов собралась компания девятнадцатилетних пацанов. Сидели, выпивали, обсуждали последнее тревожное известие: утром по радио объявили, что началась война с Германией. Беседа о войне плавно перетекла в разговор о девушках. Война для них пока была чем-то далеким и нереальным. В собравшейся компании сидел один парень, с наколкой в виде парусника на левой руке, который захотел встретиться с войной как можно раньше. В тот день он решил уйти на фронт добровольцем, несмотря на "бронь", которую обеспечивала работа на северодвинской "оборонке".

"КОСТРОВЫЕ ПЕРЕМИРИЯ"

Чтобы избавиться от "брони", Володя Тремзин подчистил справку для военкомата. И дальше все пошло по "этапу": военное училище, полигон в Рикасихе, взвод истребителей и танков, реорганизованный во взвод разведчиков - "людей-призраков", которые всегда находятся на передовой.

Первый бой был под Мурманском. Немцы засели на одной сопке, наши на другой. Солдат только-только переодели в легкую форму (смутила обманщица-весна), как неожиданно грянул страшный мороз. С немцами на двоих была одна лощина, где можно было набрать хвороста и воды. Фашисты и красноармейцы спускались туда по очереди, размахивая белыми флагами. Маленькие перемирия, проходившие несколько раз на дню, были необходимы, чтобы выжить и тем, и другим.

ИЗ ЛЕКАРСТВ ТОЛЬКО МАЗЬ И СКАЛЬПЕЛЬ

Дальше госпиталь, где командир отделения Тремзин лежал с отмороженными в засаде ногами. Воздух больницы был пропитан трупным запахом десятков отмороженных конечностей. Средств лечения только два: мазь "Риваноль" да скальпель хирурга, и второе приходилось пускать в дело гораздо чаще первого. Владимиру чуть не отрезали пальцы: боялись, что разовьется гангрена. Лежа на операционном столе, он уговаривал пожилую докторшу отложить ампутацию:

- Слушай, милая, я же разведчик, лыжник, мне нельзя без пальцев.

Ему повезло, уговорил, а несколько дней спустя ноги начали заживать. Через месяц он прошел пешком пятьдесят километров, чтобы вернуться в свою роту.

ПРЕДАТЕЛЯ ЗАСТАВИЛИ САМОГО ВЫКОПАТЬ СЕБЕ МОГИЛУ

За все время войны разведрота, в которой служил Тремзин, уничтожила более семисот немцев, захватила тридцать семь "языков", но и в живых к концу войны осталось всего семь человек. Большинство сгинуло, когда рота вместе со вторым батальоном шла в поход на штурм высоты "280". Немцы сумели их окружить, ночью, пока они ночевали в лощине. Часовые почему-то не подали сигнал тревоги. Первые два взвода с криком "ура" бросились на автоматный огонь противника, Тремзин был в третьем взводе, прикрывавшем отход ячейки управления. Они умудрились зайти в тыл нападавшим и открыть огонь. Во время завязавшегося боя молоденького вологодского связиста Петьку Сапылина, который лежал недалеко от Тремзина, разорвало миной, метко запущенной с помощью саперной лопатки. Уходил разведчик на лыжах по зимнему лесу. Съехав с горки, врезался в стаю ночевавших на снегу куропаток. Позже в штабе выяснилось, что роту "сдал" связист, завербованный немцами. С ним разговор был короткий: завели в лес, заставили выкопать себе могилу, там же расстреляли.

МЕДАЛЬ, ВЫДАННАЯ ВОЙНОЙ

Когда фашистов выбили из-под Мурманска, Владимир Тремзин боролся с "коричневой чумой" в Норвегии, Польше, а свой последний бой вел в Чехословакии. Тогда на них наступали шесть танков, которые долбили по окопам так, что голову нельзя было высунуть. Тремзин решил рискнуть - перебраться из окопа под стоящий рядом грузовик, из-под которого открывался хороший радиус обзора. В тот момент, когда он выбрался из окопа, Великая Отечественная для него закончилась. Осколок разорвавшегося неподалеку снаряда попал ему в бок. Он и до сих пор, уже более шестидесяти лет, находится там, как медаль, выданная лично самой войной.

ВСТРЕЧА С ПОБЕДОЙ

Победа к Владимиру Тремзину пришла вместе со звуками гармони, когда он лежал в донбасском госпитале, где долечивал свое ранение. Он услышал их 9 мая 1945 года рано утром. По улице шли шахтеры, многие несли в руках "четвертушки" самогона. Играла музыка, и были слышны крики "победа", "война кончилась", а дальше... Дальше на глаза Владимира Андреевича Тремзина навернулись слезы, когда он мне рассказывал о своей встрече с Победой. И произнес как бы извиняясь: "Тогда легко и весело было, сейчас, на старости лет, очень тяжело вспоминать".

Сейчас, при взгляде на парадно-выходной пиджак бывшего разведчика, в голове непроизвольно рождается: "Вся грудь в медалях": две "За отвагу", два ордена "Красного знамени", не говоря уже о множестве юбилейных наград. Особенно дорог Владимиру Андреевичу значок "Отличник разведки", который он получил первый из своей роты. На левой руке часы - подарок президента Путина, в шкафу лежат настенные часы, полученные от губернатора Киселева. В гараже стоит автомобиль, за который пришлось воевать несколько лет с областным отделом соцобеспечения. Да ветеранские льготы, которыми, в принципе, бывший разведчик доволен.

После разговора с Владимиром Андреевичем в голове сами собой всплыли лермонтовские строки: "Да, были люди в наше время..". Какое-то нежное и грустно щемящее чувство возникает при встрече с последними представителями этого поколения, воспитанного на пионерско-комсомольских идеалах. Людей по своей воле прыгавших в топку войны, способных с криками "ура" бежать на автоматный огонь. Печально, что мы вспоминаем о них по сути только раз в году, 9 мая. А на праздник их каждый год приходит все меньше. Год за годом от нас уходит живая история.