Северный комсомолец
25 января 2008 (3)
Светлана ГАВРИЛОВА

Что Европе хорошо, то у нас пока - палка о двух концах

В понедельник в Марфином доме чиновники, общественники, депутаты, педагоги и юристы обсуждали общественные подходы к образованию. Дискуссия длилась больше двух часов и постоянно скатывалась к одному и тому же - инклюзивному образованию. Выяснилось, острых, пограничных моментов тут масса. Право на образование детей-инвалидов в России нарушается часто, наша область не исключение. И кажется, главное - добиться того, чтобы все дети с ограниченными возможностями здоровья смогли учиться в обычных школах. И - по западному образцу - до минимума сократить специальные школы и интернаты. А потом оказывается, что в России инклюзия - по-прежнему палка о двух концах. Потому что наш супердемократичный закон об образовании скачет впереди нашей же доброй воли его выполнять...

Об этом в первую очередь говорила социальный юрист Елена Шинкарева: вот, например, в Великобритании каждый ребенок с ограниченными возможностями может обучаться в обычном классе, если согласны его родители и если это не повредит его одноклассникам. В норвежском законодательстве говорится, что по отдельному акту министра образования некоторые дети могут быть исключены из системы образования. Иначе говоря, есть ограничения. В российском законодательстве таких ограничений нет. У нас у каждого ребенка есть право учиться в школе по месту жительства. А вот нашу психологическую готовность выполнять этот закон правозащитники с фонарем ищут.

- Мы говорим об инклюзии, - рассуждала декан факультета коррекционной педагогики ПГУ Наталья Флотская, - но здесь вот что важно иметь в виду: ребенок с ограниченными возможностями здоровья может ходить в обычную школу, если он сам этого хочет и если в школе есть условия.

Буквально после Нового года она с группой педагогов и ученых знакомилась с опытом инклюзивного образования в Париже. Там, если в школе нет условий для обучения ребенка-инвалида, его все равно принимают. И все заботы ложится на плечи директора этой школы. И вот, например, сидит в классе мальчик с нарушением слуха, а учитель ходит с микрофончиком, и ребенок его слышит. Девочка учится с двумя выводными трубками - у нее не в порядке мочеполовая и дыхательная системы, плюс нарушен опорно-двигательный аппарат. На переменках к ней приходит медсестра, проверяет эти трубки, меняет емкости. Учителя не спрашивают, хочет он принять такого ребенка в свой класс или нет: не хочешь - меняй работу.

- В Европе идут даже на то, чтобы в общем классе учились дети с умственной отсталостью, - рассказывала Наталья Флотская. - Но ведь здесь приемы разные, методики обучения разные. В европейских странах идет сокращение коррекционных школ, все - инклюзия! Но в нашем государстве этого допустить нельзя.

Как декана ее очень беспокоит, что выпускники-специалисты по коррекционной педагогике не могут трудоустроиться. Все места заняты! При том что лишь 11 процентов работников на тех местах - с высшим специальным образованием. Многие - пенсионеры. Вот приходит девочка-выпускница на работу в школу, где есть коррекционный класс, а ее ставят учительствовать к первоклашкам. А учителя начальных классов переводят в коррекционный. Вроде как на повышение...

Но получится ли сохранять спецшколы и параллельно вводить инклюзивное образование? Председатель союза общественных объединений инвалидов Николай Мякшин считает, уже сейчас нам нужно настраиваться на то, что количество специальных школ будет сокращаться. Государство станет оплачивать образовательные услуги для детей-инвалидов в общеобразовательных школах. Соответственно школы будут заинтересованы в таких детях. И в спецучреждениях пойдет отток...

Светлана ГАВРИЛОВА