Авангард
16 мая 2007 (37)
Н. МАТРОСОВА.

Исход один:

В редакцию обратилась Нина Алексеевна М-а. В центре города, напротив деревянного двухэтажника, в котором она живёт, прямо на тротуаре сидит безногий нищий

- Вижу его из своего окна в любое время суток и при любой погоде. Дождь, снег, заморозок, а он там, под открытым небом. Знаю, что это тот самый беспаспортный Николай Николаевич Львов. Что он сам и виноват во всех своих бедах, но всё равно жалко, ведь какой ни есть, а человек!.. Неужели у нас совсем негде его как- нибудь приютить? Люди, конечно, жалеют, что-то ему подают - кто деньги, кто продукты приносит. Я и сама, бывает, какую-нибудь еду вынесу. Но у меня уже душа не выдерживает на всё это смотреть:

Да, не одна Нина Алексеевна, а все, кто видел этого бомжа, испытывают похожее чувство. Во-первых, жалеют, а во-вторых, возмущаются - куда власти смотрят?.. И это самая естественная человеческая реакция. В отличие от крупных городов, мы ещё не притерпелись к этому явлению и без содрогания не можем наблюдать, как бездомные калеки влачат своё жалкое существование. И этого Львова по просьбе администрации МО "Няндомское", если не ошибаюсь, в октябре поместили-таки в психоневрологическое отделение, дав ему приют на всю зиму. Заведующий отделением Вячеслав Сергеевич Орехов рассказывает, что этот инвалид отморозил ноги по пьянке, из-за этого стал инвалидом. В Шалакуше, по слухам, у него есть родственники, но и для них, по понятной причине, такой жилец является большой обузой. В больнице калеку отмыли, вылечили у него чесотку, вывели насекомых, одели. Из-за постоянного пьянства у него воспаляются культи. Вызвали на отделение хирурга, который назначил лечение. Приглашались для консультаций и другие врачи.

- Но мне неудобно перед коллегами, - говорит Орехов, - у Львова нет медицинского полиса, значит, выходит, что все специалисты, да и весь персонал отделения работает с ним бесплатно. Один койко-день в нашем отделении для лиц, не имеющих медицинской страховки, обходится в 350 рублей, а он у нас прожил с октября по апрель, и всё это время в отношении его мы занимались благотворительностью, ведь расходы по его содержанию отделению никто не компенсирует. По сути, мы не имеем никакого права держать его на больничной койке, ведь у нас лечебное учреждение, а не социальный приют, а тем более не ночлежка. Любой проверяющий не станет расценивать это как акт милосердия, а зафиксирует прямое нарушение с нашей стороны.

Однако из отделения его никто не гнал, мог бы жить у нас до тепла, но, едва солнце стало пригревать посильнее, он сам решил покинуть больницу, сказав, что будет выправлять паспорт и собирался это делать через прокуратуру. Впрочем, через неделю я его встретил сидящим возле почты. Он был с собутыльниками, пьяный, грязный:

При каких условиях Львова можно устроить в больницу снова? Вячеслав Сергеевич ответил, что сам он принять его обратно не имеет права.

- Разве что из администрации района или города снова "надавят" на главного врача, а тот отдаст мне распоряжение, тогда, возможно, придётся взять. Но опять же, представьте, в каком виде, состоянии:

:В обеих наших администрациях, рядом с которыми с умыслом или без умысла расположился инвалид, работают не бездушные люди. Но и у них тоже нет законных оснований, чтобы настаивать на помещении беспаспортного инвалида в специализированное интернатное заведение. Туда даже добропорядочных граждан, попавших в сложные жизненные обстоятельства, устраивать очень и очень сложно из- за дефицита мест. И лечебным учреждениям не по средствам выполнять социальные функции, там от этого могут отказаться, и принудить их к этому никто не вправе. Поэтому в подобных случаях всё делается на каких-то устных договорённостях.

Помогать нищим и убогим является нравственной обязанностью любого человека, и каждый из нас, если захочет, по своим силам и возможностям в состоянии чем-то помочь Львову, да и другим, попавшим в беду, впавшим в нищету, сбившимся с круга, сбившимся с пути, и т.д. Но нет такого закона, который бы чётко предписывал кому бы то ни было всеми силами и средствами вызволять таких людей из несчастья. А потому, как было во все времена, так и теперь благополучного исхода в таких историях нет: