Каргополье
1 ноября 2006 (84)
Инф.

"Я вырос в хорошей деревне..."

Все горожане вышли из деревни. Не в первом, так во втором, в третьем поколении мы - люди деревенские. Теме русской деревни и посвящен свежий, завершающий этот год, номер "Двины".Теме русской деревни и посвящен свежий, завершающий этот год, номер "Двины".

Выходит журнал раньше обычного - не в декабре, а в ноябре.

Причина знаменательная - круглая дата со дня рождения М.В.Ломоносова, как известно, уроженца двинской деревни. Встречая его юбилей, "Двина" посвящает великому помору целый ряд публикаций - они открывают новинку и "красной нитью" проходят через весь выпуск.

Записки Ивана Карпова, выходца из Красноборской волости Сольвычегодского уезда, повествуют о крестьянской Атлантиде ХХ века - трагической судьбе русской деревни и ее насельников.

Еще один персонаж номера - Иван Порохин. Это пример того, как деревенские мужики, крестьяне, одетые в солдат-ские шинели - а их было большинство - отстаивали Отечество в военную годину.

Наши именитые земляки - сказительница Марфа Крюкова, поэт Николай Рубцов, прозаик Федор Абрамов - тоже выросли в деревне. В свежем номере представлено их творчество, а в некоторых случаях - размышления о духовном наследии этих художников слова.

Деревенские истоки - основа творческих поисков писателя Виталия Маслова, музыканта Василия Истомина, краеведа Михаила Романова. Об этих известных и менее известных выходцах из архангельской глубинки также рассказывается в свежем выпуске.

Традиционный сельский мир, северное, поморское начало широко представлены в номере стихами, рассказами и очерками. Здесь поэтические подборки Александра Роскова, Елены Кузьминой, Станислава Куняева (Москва), Владимира Коротяева (Каргополь).

Здесь рассказы Ольги Головченко (Онега), Геннадия Аксенова (Северо-двинск), Владимира Негодяева (Холмогоры). Кстати, последний из названных - дебютант "Двины", обратите внимание. Каргополец Александр Киров вы-ступал в журнале со стихами, в свежем выпуске - его очерковая проза. А Александр Лысков, уроженец Шенкурских краев, вновь побывал в родных местах - было это летом - и выступает в "Двине" со свежим деревенским очерком.

Таково вкратце содержание нового номера журнала "Двина", который, надеемся, будет интересен и горожанам, и жителям глубинки, т.е. всем землякам, уроженцам архангельской земли.

На журнал "Двина" можно подписаться в любом отделении связи, его можно приобрести прямо в редакции или заказать наложенным платежом: 163069 г.Архангельск, ул.Выучейского, 18-508.

М.Попов, главный редактор журнала "Двина".

Вячеслав СОСНИН

НА ЗОРЬКЕ

Сорока на зорьке над речкой кричит,
И в крике том слышится радость.
На камне замшелом лягушка сидит
-	какая прелестная гадость!
Иду я по берегу, место ищу,
Где лучше бы мне порыбачить.
Я рад бы, конечно, подъязку, лещу -
Пошли мне, Онега, удачу!
Любуюсь я зорькой - легко на душе,
И птичьи ловлю пересуды.
Поймаю на ушку немного ершей -
И то огорчаться не буду!

***

Несутся годы, словно стрелы,
Но жизнь ведет им строгий счет.
А память - персик перезрелый,
Лишь только тронешь, сок пойдет.
Всей жизни вспомню перемены
И поразмыслю не спеша,
Что мы отнюдь не манекены,
У нас есть чувства и душа.
О прошлом много помню, знаю,
Мне счесть года свои легко.
Но время жизни исчисляю
Биением сердца своего!

Лидия МАРТЫНОВА

Я ИЗ НЕБА БЕРУ СЧАСТЬЕ ЖИЗНИ...

Напитаюсь энергией поля,
Золотые сорву колоски,
Мне досталась счастливая доля
Никогда не болеть от тоски.
Радость жизни черпну я из речки
И из стайки шальных воробьев,
Из горячей из матушки-печки
И из пахнущих мамой блинов.
Я из неба беру счастье жизни,
Из его голубых облаков,
И хочу разузнать я до тризны,
Как дойти до страны чудаков?
Мне чудак на гитаре сыграет
И веселую песню споет.
В жизни  разное горе бывает,
Но меня грусть-печаль не берет.
Грех уныния  самым тяжелым
Православный считает народ.
Страх держу в рукавицах ежовых.
Человеческий здравствует род!


Александр ЛОГИНОВ



СЕВЕР


Мы братья с ним. Хотя я тоже сед,
но перед ним не больше, 
чем мальчишка:
Любитель юшки, мелкий рыбачишка,
Ловец удачи - словом, не аскет.
Мне нужен дом под крышей и очаг.
Нужна еда - не яства сплошь, 
но все же:
В морозы чтоб шубейка на плечах,
И сапоги на случай бездорожья.
Я загодя, в преддверье холодов,
Рублю дровишки, конопачу щели:
Минуты - в дни, а там и дни - в недели.
Но нет для песен подходящих слов.
И вот когда осточертеет быт
И прочий вздор - иду к таежным схронам,
Где сиверко сопит в еловых кронах
И глухо и простужено ворчит.
Но мне плевать на хляби ноября!
И пусть предзимье нынче затянулось,
Сырое небо источает снулость,
Иду - свищу. Свищу во все края.
А Север - то за мною по пятам,
То забегает чуть вперед - он всюду.
Глядит в глаза, тоскливо, как зануда,
Упорно повторяет по слогам:
- Не слишком ли беспечен ты, мой брат,
В преддверье надвигающейся стужи?
Простуженный - кому ты будешь нужен?
Жизнь просвистишь - кто будет тебе рад?
Давай-ка посидим у костерка.
Сегодня одиноко так и зябко.
К тому же Арктика, родная наша бабка,
Грозилась припугнуть тебя слегка.
Да и меня, признаюсь, довела
До ручки эта слякотная сырость:
И через миг над головою взвилась
слепящая, клубящаяся мгла.
И холодок по сердцу пробежал,
Взорвалась тишина в ушах со звоном.
В лицо вонзились миллионы жал,
Лес огласился воплями и стоном.
О, Господи, помилуй и спаси!
Из круговерти злой, из мглы белесой
Опять явились пушкинские бесы
Со всех дорог завьюженной Руси:
Но я уже затеплил огонек,
Отвоевав у ледяного мрака
Тепла вполне приличный уголок.
- Ну, пошалил. Иди ко мне, однако.
Все улеглось. И дьявольский оркестр
В футляры спрятал жалобные скрипки,
И Север с виноватою улыбкой 
Спустился с прояснившихся небес.
И многое при свете костерка
Я разглядел в туманных очертаньях:
Меня ласкала мамина рука,
Отцовский взгляд -  и тихий, и печальный.
" Все это - я", - мне Север прошептал,
дыханьем легким щек моих касаясь:
Я погружался в сон, словно в провал,
В бездонный омут, выплыть не пытаясь.
Я понимал: забвенья больше нет.
Да, есть уход. Но есть и возвращенье.
Мир соткан из великих превращений,
И жизни гимн - он все еще не спет.
Как глубоко и ровно дышит лес!
Вот - я, вот - Север, вширь и ввысь - 
Отчизна:
:И если бы не призрак глобализма,
идущий к нам с косой наперевес:



СОЛОВУШКА


Северный соловушка, что приумолк?
Заморозок ранний виной, иль этот,
Горло раздирающий жизни грубый помол?
Только верится мне - песня твоя не спета.
Знаю, тебе больно. А ты - поплачь
Вполслезы. Вполголоса.
И, как сердце бы ни знобило,
Я три года утюжил армейский плац.
И мужской работы в избытке было.
Из дали доносился за раскатом раскат.
На мне серая шинелка и грудь навыкат!
Это я, простой советский солдат,
Слушаю, как гремят поезда на стыках.
Рельсы улетают - все! - в коммунизм.
Он был где-то рядышком, не за горами:
А душа: душа-то - все ввысь и ввысь!
И туда, туда - к бате и маме.
Они выстроили мне страну 
почти до небес.
С горем пополам. И кровью тоже.
Выстрадали грамоту. Прошли ликбез.
Защитили Родину. Помяни их, Боже.
Как-то им там живется, 
средь небесных снегов?
Северных широт тяжелы объятья.
Ты уж, пожалуйста, 
приголубь моих стариков,
Дланью своей коснись сестер и братьев.
Ласковым дыханьем, прошу, согрей
Сирого соловушку. Верни голос нежный.
Высветли нам окна, сорви с дверей
Ледяные печати. Дай нам надежду.
А уж мы раскинем шатры возле белых вод.
Подновим церковки, где нас крестили.
Подопрем спиною небесный свод -
Есть еще атланты и у нас в России.
Вот стоят, качаются, от пота черны.
И хрипят и стонут: "Помогите, братцы:"
По  колени в землю вросли они.
Им бы ночь прожить да день продержаться.