Трудовая Коряжма
29 октября 2002 (121)
Д. ЧАНЦЕВ

"Иди оформляй отпуск. Уезжай завтра же..."

Обычно о человеке, случайно оказавшемся в курьезной, неловкой ситуации, в народе говорят с иронией, а то и с издевкой: сел в калошу. У меня же в далекой молодости на военной службе, севшего, не ведая об этом, рядом с полковником на его галоши, уже назавтра... сбылась мечта.

Впервые послевоенные годы служил я под Мурманском авиамехаником в 19-ом истребительном авиаполку на аэродроме Шонгуй. Мы в то время не знали, что такое нехватка топлива: в полку летали без ограничений по од-ному-два раза в неделю минимум эскадрильей, этой всем полком.

В зимний погожий день шли очередные учения. Моя аэрокобра (бортовой номер 40) к полудню совершила уже полет в течение 1 часа 45 минут с посадкой на запасном аэродроме. Самолеты эскадрильи, кроме одного, вернулись с задания, стояли на рулетной дорожке в ожидании следующего полета. Я осмотрел свой аппарат снаружи, дозаправил топливо, вставил пусковую ручку в инерционный стартер и ждал сигнальной ракеты для пуска двигателя и взлета "на перехват". Командир экипажа и эскадрильи гв. майор Фома Иванович Журавлев сидел в кабине по готовности номер один с пристегнутыми ремнями.

Вдруг к командиру эскадрильи Журавлеву прибегает посыльный со старта и передает приказ командира полка, чтобы тот направил к нему своего механика с полным набором инструмента. "Что стоишь, - крикнул мне майор, - раз надо - беги!". А инструмент-то основной - на стоянке! Я туда.

Изготовился уж доложить полковнику, но он остановил меня: "Видишь самолет Як-12, быстро в него. Полетишь с командиром дивизии в Мурмаши. Там остался наш самолет с лопнувшей покрышкой. Сними колесо, размонтируй его и жди, полковник прикажет привезти к самолету покрышку. Соберешь колесо, осмотришь и отправишь самолет, а сам на перекладных домой". Сесть в этот компактный Як-12 даже летом не так-то просто, а на мне форменный малести-новый костюм с подогревом, валенки, в руке сумка с инструментов килограммов 6-7. Кое-как сел. Полковник, командир 316 гвардейской истребительной дивизии моих стараний будто не замечал. А потом почему-то засмотрелся на мои ноги и сумку. И чего бы? Что ли потому, что валенки в снегу? Стало вдруг неловко: в кабине чисто, комфортно... Командир запустил двигатель, взлетел, взял курс на Мурмаши. Обычно в полетах я любил смотреть на землю с высоты, а в этот раз боялся пошевелиться. Полковник молчал. Минут через 15-20 я вдруг почувствовал неудобство на мягком сидении и тихонько стал исследовать, что подо мной. Обнаружил я там галоши с унтов полковника, в которые он был обут. Постарался незаметно положить их к правому борту. В Мурмашах был штаб дивизии, там и жил ее командир. Когда я вылезал из кабины, полковник увидел галоши и молча улыбнулся...

Нужный мне самолет я обнаружил еще с воздуха на кромке полосы. Он уже выравнен, на козелке, около него с десяток солдат. В Мурмашах в то время при дивизии были курсы младших авиаспециалистов, на которых преподавал инженер-капитан нашего полка Чурилов. Он привлек своих курсантов, которые прикатили по снегу козелок, принесли покрышку, баллон сжатого воздуха, инструмент, поставили колесо на место. Мне осталось только проверить все. Вскоре дали "добро" на вылет.

В полк я приехал рано утром на первой электричке, доложил о прибытии. Вскоре меня вызвал майор Журавлев и сообщил, что командир полка был удивлен такой расторопностью на чужом аэродроме и в качестве поощрения приказал предоставить мне домашний отпуск - десять суток. В те годы отпуска на срочной службе в армии не полагалось, и что это значило для меня на шестом году службы, догадаться нетрудно.

Однако я своему командиру рассказал правду о том, как было дело в Мурмашах. "А ты помалкивай, иди оформляй отпуск, уезжай завтра же. Если полковник узнает правду, искать тебя в дороге или дома не будут и не вернут..."

Д. ЧАНЦЕВ, ветеран войны.

Командир полка был удивлен такой расторопностью на чужом аэродроме и в качестве поощрения приказал предоставить мне десять суток домашнего отпуска. По тем годам -"подарок", о котором и мечтать никто не мог!