|
Трудовая Коряжма
23 ноября 2002 (131)
Анна РЫЖКОВА.
Чужая РОДНЯ
"Боже, укажи мне на путь истинный, не дай впасть в сомнение. Дай веры в свои
силы, надежды в лучшее. Здоровья, терпения, чтобы преодолеть все невзгоды и
несчастья и помочь преодолеть их маленькому человечку, который так нуждается в
моей помощи..." И опять: "Избавь меня от ложного смятения, Боже..."
За свои больше чем полвека Тамара Ивановна Хлопова считанное количество раз
бывала в церкви. Сейчас она читала тут же слагаемую ею молитву с особой
истовостью, страстностью. Очень уж ей нужно было уверовать в крепость своего
решения...
В который раз перед глазами вставала умирающая Люся, сестра мужа: "Ты уж
Наташеньку не оставь, пожалуйста. Вырасти, воспитай. Больше ведь некому, на тебя
только у меня надежда". И пятилетняя Наташа, захлебывающаяся в слезах: "Тетя
Тамара, бабушка... умерла... Тетя Тамара, можно я буду жить у вас?!."
Легко сказать - взять ребенка на воспитание: не на несколько дней или месяцев,
не на год или даже два. Да еще когда тебе уже - шутка ли - пятьдесят шесть.
Другие в этом возрасте думают о спокойной старости, а тут навалить на себя
столько забот как минимум еще лет на пятнадцать. "Сумасшедшая, куда ж ты
лезешь?" - говорили знакомые. Недоумевали: "И зачем это тебе надо?" Даже муж
Тамары Ивановны, брат покойной Люси, склонялся все-таки к детскому дому: на
выходные будем забирать, материально помогать, а опекунство - слишком большая
ответственность. Мама Тамары тоже была категорически против: "Жалко мне тебя,
девка. Есть у них и породнее. Вам ведь не понять друг друга, не свыкнуться, как
ни старайся, чужая кровь - она и есть чужая". А она больше всего боялась
обмануть себя и Наташу: вдруг станет слишком трудно и пожалеет о сделанном. Как
тогда объяснить крохе, что не смогла, не рассчитала?.. Нет, потом буду всю жизнь
себя корить... - спорила сама с собой. А этот комочек, забившийся в угол,
боязливо поглядывал на нее исподлобья: что же она решит, эта тетя Тамара?..
За первые пять лет своей жизни на долю Наташи выпало пережить слишком многое. Не
очень уютный и сытый, шумный от вечных компаний дом, неожиданная смерть мамы при
невыясненных обстоятельствах, скорая болезнь бабушки, ее уход... Тамара Ивановна
вспоминает, что поначалу Наташа часто сидела молча, видно было - всего боится.
Даже кушала мало, изо всех сил старалась быть как можно незаметней. Но потом
потихоньку девочка стала оттаивать, раскрепощаться: и на ласки отвечать, и в
игры с мальчишками - четверыми родными внуками тети Тамары - играть, какие-то
общие секреты у них появились.
Дочь и сын Тамары Ивановны решению мамы взять на воспитание девочку не
противились. Сын только и сказал: "Ты же всегда мечтала, чтобы у тебя внучка
была, вот и дал ее Бог тебе". А дочь попросила: "Мама, ты только воспитывай ее
как нас: не строжи сильно, но и не заласкивай, чтобы всего в меру и по делу". Я
тоже не могла не обратить внимание, познакомившись с Тамарой Ивановной, на
чувствование ею, видимо, той самой меры в воспитании. Не каждый родитель может
похвастаться, что дети с ним откровенны. А тетя Тамара в курсе всех школьных
событий Наташи, знает, чему она радуется или огорчается, о первых ее симпатиях.
С какой-то такой легкостью Тамара Ивановна говорит о том, что кровь - это еще не
все, родство может быть и по душам. Вот, например, с друзьями они сколько лет уж
вместе в походы ходят: и пешком, и на лыжах. Если б не понимали друг друга,
совсем разными были, давно бы уже разбежались, а им каждая встреча в радость.
Так вот и с Наташей - сроднились. И радость, и горе вместе переживают. Вскорости
после того, как Тамара Ивановна взяла Наташу, умер ее муж. Получается, задумчиво
вздыхает моя собеседница, нужны мы друг другу: помогаем я ей с ее горем
справиться, она мне - с моим, я ее на ноги подымаю, чтобы в люди вывести, и она
меня поддерживает - некогда стареть-то мне с ней, многое еще успеть надо...
Вместе перебираем фотографии в семейном альбоме. Новогодняя елка, на даче, в
лесу, у дочери под Санкт-Петербургом, в школе, на Дне города, на свадьбе
старшего внука, торжество в честь 90-летия мамы Тамары Ивановны... И почти на
всех снимках - Наташа неразлучная с тетей Тамарой.
Тамара Ивановна терпеливо заново овладевала вместе с девочкой школьными науками,
потому что негоже, чтобы "тройки" у нее были, надо ведь потом профессию
получать. Наташа еще не решила, кем хочет быть, впрочем, действительно, в 12 лет
еще есть время подумать. Хотя одно явное пристрастие уже "вырисовывается": любит
делать подружкам прически. Вот и перед моим приходом сама себе челку подстригла,
как сейчас модно. Тамара Ивановна не перечит ее желаниям, каким-то даже
потакает: так в их доме появился ласковый пушистый дружок Наташи - кот Маркиз,
для разнообразия ее досуга - аудио- и видеомагнитофоны. Да разве мне одной это
надо было бы, улыбается собеседница. Вслух размышляю, мол, своему ребенку,
наверное, проще в чем-то отказать, поругать, а чужому - лишний раз подумаешь.
"Какая же она мне уже чужая, - возражает Тамара Ивановна, - за шесть-то лет
совместной жизни... Помню, недолго еще Наташа у меня жила, пришла ее из детского
сада забирать, а она плачет: кто-то обидел. Как кинется ко мне, прижмется... Вот
тогда все и поменялось для меня - поняла, моя это девочка. Нет, бываю и строгой,
без этого сейчас, когда кругом столько соблазнов, никак. Мне ее нельзя упустить.
Сказать честно, переходного возраста боюсь. - И тут же сама себя успокаивает,
укрепляет в правильности выбранной ею воспитательной тактики. - Все у нас хорошо
будет, все переживем".
Многие из знакомых, друзей Наташи даже и не подозревают, что живет она в "чужом"
доме. В одной из школьных благодарностей прочитала: "Уважаемая Тамара Ивановна,
спасибо вам за хорошее воспитание дочери"...
Несмотря на боязнь Тамары Ивановны, как, наверное, и любой матери, бабушки,
вторжения чужого влияния, того, что кто-то может разрушить, надломить то, к чему
ты шла не один год, она не противится встречам Наташи с ее родными: тетей и
дядей, сестрой. Кстати, Оксане, сестре Наташи, когда они остались одни, было
шестнадцать, тетя Тамара тоже ее взяла к себе. Сейчас та уже замужем, у нее
дочка.
Когда северодвинская бабушка по отцу Наташи узнала, что ее внучку воспитывает
чужая женщина, -можно понять - была ошарашена. Не будем вдаваться, что сыграло
тогда большую роль в том, чтобы оставить все как есть, то ли нежелание разлучать
сестер (у них разные отцы), боязнь перед трудностями, признание того, что у
чужих людей Наташе будет лучше -сейчас уже неважно. Но к бабушке в Северодвинск
Наташа с тетей Тамарой поехала. Навестил их там и ее родной отец. Вот он,
показывает на фотографии, сфотографировались на память. Девочке сложно
объяснить, какие чувства она тогда испытала, поняла ли разницу кровного и
душевного родства... Возможно, об этом она задумается когда-нибудь позже. Точно
она пока знает одно, что чужая тетя, обогревшая ее, никогда не бросит. По-
взрослому размышляет о том, что они нужны друг другу, когда тетя Тамара станет
старенькой, Наташа обещает ее не оставить. Дай Бог, что добро отзовется добром.
"Какая она, тетя Тамара?.." -Наташа задумчиво повторяет мой вопрос. А потом
перечисляет эпитеты: добрая, ласковая, веселая, жизнерадостная, неунывающая,
сильная... Подытожила - она мне как бабушка. Дорогого стоит это признание.
"Помню, летом на речку ходили... Наташа меня никак в воду не отпускала - вдруг
ты утонешь, тетя Тамара, причитала. Что я тогда делать без тебя буду?.."
Не раз, когда девочка проходила мимо детского дома, ее глазенки наполнялись
слезами. Она тоже могла бы быть там, если бы не тетя Тамара, и только мечтать о
теплом, уютном, хлебосольном доме -своем доме. Где ее всегда будут ждать, печь
для нее пироги, покупать красивые вещи, любить, как родную... Слава Богу, Наташа
не осталась одна. Наверное, услышал ОН страстные молитвы женщины в смятении, дал
ей веры в свои силы, укрепил-таки ее мысли, отверг все сомнения...
Анна РЫЖКОВА.
* На фото из семейного альбома: Тамара Ивановна с дочерью и внуками.
В Коряжме, по данным отдела образования, 64 семьи, взявшие опекунство над
детьми, оставшимися без родителей. Есть среди них те, кто не пожелал оставить
одних ребятишек своих близких родственников, есть и те, кто обогрел совершенно
чужих им по крови.
| |