Трудовая Коряжма
16 июля 2002 (76)
Валентина РЫЖОВА.

Было время, пел соловушка...

XXI век. Другое тысячелетие. Стремление людей создавать новые отношения. Однако современному человеку невозможно не оглядываться назад, к истокам: помнить, как жило и трудилось старшее поколение, их традиции помнить, обычаи, песни... Знать прошлое ради будущего...

Моя бабушка Поля - совершенно безграмотная женщина.

Всю жизнь она трудилась без выходных и отпусков, а получала пенсию 12 рублей. Позже ей добавили еще 8. Хата, покрытая соломой, в два оконца. Убранство: две широкие дубовые лавки (в них дядька прятал золотую монету, невесть откуда взявшуюся). Небольшой стол, к ним примкнувший. Маленькая иконка в углу, обрамленная расшитым полотенцем в красных и черных тонах. За печкой - кровать с деревянным настилом. Домотканые ряднины служили одеялом. Больше ничего. Правда, была еще прялка, за которой проводила бабушка длинные, темные зимние вечера. Пряла шерсть, надевая ее на большой гребень.

На одной из лавок часто сиживал дядька. Она служила ему рабочим местом: здесь он сапожничал, чинил старые часы, что-то паял...

Послевоенное время - пора тяжелейшая. Но любовь к своим детям, внукам, уважительное отношение к близким пронесла бабушка через многие годы. Доброта передалась детям. А было их шестеро. Когда, случалось, бабушка болела, то они, как ручейки к истоку, при каждом удобном случае стекались к ней. Позаботиться, пригласить к себе пожить. Называли ее всегда ласково: матушка...

Приезжая домой, и мы навещали ее в деревне. Она обязательно приберегала нам какой-нибудь гостинец - вроде горсточки-двух лесных орехов. А горбушка хлеба, испеченного на капустном листе в печи, да кружка топленого молока с темно- коричневой пенкой - угощение незабываемое. И хлеб, и молоко находились в уголке все той же широкой лавки...

...А был в деревню путь дальний. Знойный день топаешь по глинистой пыли, словно по пуховой перине. С одной стороны - ржаное поле, колосом налитое. По другому краю - крупноголовые васильки, четко определяющие его границы. В воздухе струятся медовые запахи цветущей гречихи. Подымешь вверх глаза - высь бездонная, бесконечная! Вот и росстани. Громкое разноголосое лопотанье привлекает внимание. Это колхозницы жнут серпами колосья, связывают их в снопы. Судачить в сторонке недосуг - трудодень не заработаешь. На трудодни получали зерно, а для скотины - солому. На масло растили коноплю...

Много минуло лет, но не выветрилось из памяти, как рано по утру, едва лишь забрезжит рассвет, будила меня бабушка, чтобы я проводила со двора корову Лыску. Пастуший рожок оповещал об этом. И я, купаясь босыми ногами в утренней холодной росе травы-муравы, сжималась в комочек, чтобы еще чуть-чуть сохранить домашнее тепло... Затем в окно стучал бригадир, давая разнарядку работы на день...

Война погубила многих мужиков. Хозяйство поднималось в основном женскими руками. Тяжело приходилось. Но жизнь подобна реке -на месте не стоит. Были и праздники! Зимою игрались свадьбы. Бабушкин дом стоял на краю деревни, у околицы, и мимо него проносились тройки лошадей. С бубенцами! Молодожены ехали в ближайшую церковь - венчаться. Мы прилипали лицами к стеклу: любопытно же!

Запомнился и летний Духов день. В разломе двух возвышенностей (внизу) были воздвигнуты огромнейшие рели (качели). Тут же и колодец с лежащей рядом выдолбленной колодой. Сюда приходили на водопой лошади. К этому же колодцу направлялись за водою и деревенские жители -с ведрами и плоскими коромыслами. Ежедневно поднимались по крутому склону. Говорят, горы надо преодолевать, чтобы горя не видать... Итак, праздник в разгаре. Все нарядно одеты. Женщины в ярких полушалках и сапожках - в обтяжку, из тонкого хрома. На качели усаживались парами, поочередно и затягивали песню. Их раскачивали длинным вышитым рушником. Взмывали ввысь качели, и вместе с ними вверх взлетал мотив. Затем пары менялись, и вновь звенела, теперь уже новая, песня. А неподалеку, словно разбросанные пестрые букеты цветов средь еще нежной зелени, то тут, то там возникали компании по 5-6 человек со своим гармонистом. Меха растянуты, припевки начаты...

На главную улицу после домашнего застолья сходится вся деревня. А какой же праздник без драки?! Для нее достаточно пустяка. Зачинщик всегда найдется. Толпу прорезают люди с кольями. Собравшиеся быстрехонько свертываются в огромный клубок: кто-то отчаянно дерется, кто-то так же разнимает... Но это явление скоротечное. Драчуны быстро успокаиваются. Гулянье продолжается.

Ребятишки носятся по придорожным тропинкам среди духмяной, дышащей влажным теплом высокой крапивы. Некоторые из них возятся у запруды. В жару есть где искупаться. С удовольствием жуют яблоки-зеленцы из сохранившихся садов. Правда, во рту вяжет, но все же соблазн велик - первый фрукт! Вечером праздничное действо продолжается. Танцы на площадке подле школы - под открытым небом. Почти до самого утра. Парочки расходятся. Деревня замолкает. Но не надолго. Через час- два первые петухи оповещают о начале нового дня.

Приход сенокосной поры - тот же праздник. На запряженных лошадях - с косами, граблями, песнями и опять же - нарядный едет народ на луга. С приходом людей они оживают. Становятся пестрыми, гомонящими, травяные запахи источающими. А зимой каждый занимается заготовкой лозняка себе на дрова. Другого топлива здесь не было.

Вот так и жили. В труде, в коллективном общении, не забывая обычаи... Создавая себя и детей своих. Помыслами и телом сливаясь воедино с этими полями, лугами и горами. Землю любили. Оттуда и черпали живительные соки. В жизнь верили. В другую, лучшую...

Валентина РЫЖОВА.