Независимый взгляд
29 сентября 2004 (30)
Ирина ШАПОШНИКОВА

Вопреки судьбе

1 апреля 1929 года в деревне Окатово Архангельской губернии родилась девочка. В тот день случилась небывалая оттепель - потайка, по-здешнему. Так и назвали малышку - Тайкой, Таей, Таисьей. Этим же летом на сенокосе погибла от удара молнии ее мама. Сиротка жила сначала по нянькам, а потом отец женился. Сам он занимался промыслом морского зверя, дома появлялся редко. Мачеха была крута на расправу, да и жили очень бедно, так что хорошего и светлого из тех лет в памяти ничего не осталось. Потом был детский дом. Уже там лет в пять-шесть начались сильные боли в спине, особенно по ночам.

Преодоление

В первом классе Тася могла высидеть лишь урок, от силы - два. От боли слезы катились. Без опоры падала и от боли теряла сознание. Потом могла ходить, лишь опираясь рукой на колено. Затем на спине стал выступать позвонок. Девочка лежала целыми днями в кровати, даже не успев выучиться читать. Подружка, Лиля Горчицкая, носила из столовой еду. А до туалета добиралась на четвереньках:

:Тогда еще не было антибиотиков. И врачи помогали, чем могли - полный покой, питание, витамины. В поезде, который уносил ее в Крым, она почти не приходила в сознание от боли. В санатории лежала, закованная в гипс, а при малейшем прикосновении кого-либо к кровати будто нож вонзался в спину: Туберкулез пожирал позвоночник.

Затем - год в больнице под Архангельском, снова санаторий в Крыму. А потом - война! Эвакуация на Северный Кавказ. Голод. Тасю и еще 20 ребят из Архангельска чудесным образом вывезли. А остальных фашисты свезли на грузовых машинах в ущелье и там сбросили вниз: живыми.

Тася вновь оказалась в "своем" детском доме в Черевково. В гипсе, который ей должны были вскоре заменить на корсет. Но его все не снимали: "Война, не до тебя!". А когда, спустя почти три года, сняли, - врач тут же упала в обморок. Под "панцирем" на теле ребенка шевелилась черная масса - вши. Тася этого не помнит - была без сознания. Рассказывали, что пришлось менять три ванны воды, пока смогли смыть насекомых. А на спине, где особенно болело, все было выедено до мяса: "Эта девочка столько пережила, ни один взрослый бы не выдержал!" - Тася случайно услышала фразу доктора. Полгода лежала в больнице - зажили раны, наросла новая кожа. И снова - гипс. А когда сняли, то оказалось, что стоять и ходить надо было заново учиться. А чтобы не смеялись над ней ребята, Тася училась ходить по ночам.

Свет Васильевна

И выучилась. Да так, что многие позавидовали ее посадке головы, гибкости, умению себя держать. Хотя иной раз свет мерк от боли. Например, когда носила на руках, как и другие старшеклассники, малышей до школы. Война, не было обуви. Несла от столба до столба. И загадывала: "Если сегодня смогу, значит, проживу до 30 лет": А после ложилась на пол и часами ждала, пока боль уйдет :

Тася осталась в своем детском доме пионервожатой. Удивительно, но эту маленькую девушку-подростка (ей еще не было и 15 лет!) все окружающие называли свет Васильевна. Даже деревенские. А как же иначе, если от нее шел свет - невидимый, но люди такое всегда чувствуют. Кто, кроме нее, мог так читать неграмотным крестьянам письма их сыновей с фронта? "Сначала быстро пробегусь глазами по тексту, сориентируюсь, а потом начинаю читать медленно, с чувством", - рассказывает Таисья Васильевна. Придерживаясь основной канвы событий, расцвечивала письмо собственными красками, добавляя нежности, заботы. И светлели лица женщин и стариков, когда их сыны и внуки "говорили" им слова признательности, любви: Конечно, Тася писала и ответные письма на фронт. Ребята- фронтовики с нетерпением ждали эти послания, были поголовно влюблены в "писаря".

Тася приехала поступать в архангельское музучилище - у нее был замечательный голос. Мальчишки сколотили деревянный чемоданчик, Тася покрасила его чернилами, сшила из черной подкладочной ткани платье, надела белые нитяные носочки, намыла галошки и - в путь. Не поступив, постыдилась возвращаться. Пошла в обком комсомола искать работу. А там как будто ее-то и ждали: срочно требовался пионервожатый в детский дом в отдаленный район города - Маймаксу.

Тася, Таисья Васильевна, с головой ушла в работу: вела танцевальный (!) кружок, ставила небольшие спектакли.

Вавчуга

А летом каждый год весь дет-ский дом выезжал в деревню, в Вавчугу, на берег Северной Двины. В тех местах изумительная природа: много живописных холмов, изгибов реки, красивое озеро.

С Вавчугой и рекой связано у Таси еще одно знаменательное для нее событие. Как- то вечером вызвала на улицу незнакомая женщина: "Миленькая, довези до Пинеги!" - "Почему я? Вы в деревне кого-нибудь попросите!" - "Да никто не соглашается, вот к тебе отправили:"

Отзывчивая душа, она, конечно, не могла отказать пожилому человеку. А когда прощались, женщина спросила: "Кого благодарить-то? Как тебя зовут, милая?" - "Таисья Шестакова". - "Ой, да у нас полдеревни Шестаковы!" Сердце у девушки бешено забилось: "А может, там и моя родня живет?!"

Прерывающимся от волнения голосом Тася рассказала о себе. Женщина обещала все разузнать и написать. Но прошел месяц, два, три: Письма не было. Тася кидалась к почтальону, едва завидев его на улице. Как когда-то ребенком, когда сама себе писала письма. Будто бы от старшей сестры Раи, которую она хорошо помнила и любила: И зачитывала собственные послания до дыр:

Но вот, наконец, долгожданное письмо! Оно было от тети, а вскоре и сама она пожаловала в гости к обретенной племяннице. Так Тася узнала историю своей семьи, про отца, маму. Узнала дату своего рождения, ведь в ее документах значилась совсем другая. Оказалось, что у нее есть еще одна сестра, самая старшая - Шура. И живет она в Мурманске.

Конечно, в тот же день ей было написано письмо! Вот только про Раю никто ничего не знал. Предполагали даже, что ее нет на свете. Но Тася в это поверить не могла! И вскоре удалось отыскать след. Девочек в свое время разделили по разным детским домам: Тасю отправили в дошкольный, а Рая уже была школьницей, поэтому поехала в другой. Раньше в Архангельскую область входила часть территории, которая затем отошла к Вологодской. И надо же так случиться, что именно там жила Рая! Оказалось, она тоже работает пионервожатой в детском доме! Они встретились через 18 лет. А потом в Мурманске собрались все три сестры...

Вопреки судьбе

Они были едва знакомы, когда Юра попросил Таисью помочь ему написать заявление в ЗАГС. Как обычно, она легко согласилась.

- А на ком женишься?

- На тебе!

- Не-е-ет! Ты что? Сколько красавиц кругом! А я? Ты разве не видишь?

И она повернулась к Юре боком, руками натянув на талии блузку - показала свою неровную спину.

- Ну и что? Смотри!

И он задрал штанину и продемонстрировал будущей невесте изуродованную еще в детстве ожогом ногу.

Тася уже хотела сказать, что это ерунда для такого высокого и стройного красавца, но встретила Юрин взгляд. Такой молящий, даже жалкий: Увидела его дрожащие руки, далеко торчавшие из старого, наверно, отцовского, костюма. И теплая волна неведомого прежде чувства вдруг затопила девушку. Она не посмела отказать.

В один прекрасный момент Тася поняла, что беременна. Боялась поверить своему счастью. Но гинеколог была неумолима: "Рожать нельзя! У Вас такое сильное искривление позвоночника! Где плод расти будет? Упрется куда-нибудь, кривой- косой будет, неужели не понятно? Да и сама ты задыхаться станешь! И родить не сможешь! Нет, нет и нет!"

Господи, неужели придется отказаться от малыша? Ни за что! И Тася пишет расписку, что осознает опасность и берет ответственность на себя. А когда выходила из кабинета, санитарочка шепнула: "Не бойся, девка, животом дите вынут".

Дочка Танюшка стала центром вселенной. Отец просто души в ней не чаял! А вот о чем жалеет до сих пор Таисья Васильевна, так о том, что не удалось вволю поносить доченьку на руках. Да что там на руках носить! Кормить могла только лежа и то через боль.

Обострения стали чаще, тяжелее. Зажатый в больном позвоночнике нерв грозил параличом ног. А впереди было несколько тяжелейших операций.

"Ты - лучше всех!"

После операции сильных обострений не стало. Научилась с сезонными болями (весна, осень) бороться при помощи: болотных кочек. Чуть стает снег, она отправлялась на "кочкотерапию". Пошагав по ближайшему болоту до поту, обессиленная, она возвращалась домой. Отлежавшись, чувствовала себя значительно лучше. Видно, так "растрясался" позвоночник, ослаблялись зажимы.

Жизнь вошла в свою колею. Все было по-прежнему: и дела, и праздники, и задушевные разговоры. Бывало, муж даже ревновал к воспитанникам - так она переживала за всех. Был случай, когда один из них спросил Юру: "Почему ты на ней женился?" И выслушав ответ, продолжил: "Если бы не ты, мы бы на ней женились".

Ребята подрастали и покидали детский дом, уходили в большую жизнь. Но сердцем она была всегда с ними. Отправляя девчонку, у которой никогошеньки из родных не было на свете, она дала ей свое платье. Потом его носили, вспоминает бывшая воспитанница, по очереди всей комнатой: Уезжал мальчишка поступать в летное училище, ему положила пару Юриного белья:

Ей до сих пор со всех концов России и ближнего зарубежья пишут письма, шлют фотографии жен, детей, внуков. Приезжают в гости. Удивительно, она всех их помнит поименно! "Я практически ежедневно мысленно беседую с Вами", "Когда мне очень плохо, мне так хочется увидеть Вас, поговорить с Вами" - эти строчки дорогого стоят. А вот еще: "Привет и огромное спасибо Тане, что не оставляет Вас". Эта фраза о дочери, ей кланяется бывший воспитанник, который живет теперь в другой стране и навестить свою любимую и обожаемую Ты-Сильную не может.

А еще у нее есть список, где имена и фамилии ее мальчиков и девочек, которых уже нет в живых. Она помнит всех и думает обо всех. Юры тоже уже нет почти девятнадцать лет. В памяти по-следний их день, будто это было вчера. Его пристальный взгляд и слова: "Хочу запомнить тебя. Таисья, ты - лучше всех:"