|
Правда Севера
25 октября 2001 (199) Светлана Пешкова
Мадонна с младенцем и жизнь отца Стефана
Фото Н. Чеснокова.
Память прихотлива. Она выхватывает из тьмы то, что
хотелось бы похоронить навсегда, и надежно прячет,
охраняя от сиюминутного, светлые образы, лица, мысли,
мгновения. Но прекрасное мгновение может оставить
свой реальный отпечаток на куске плотной бумаги -
фотографии. Снимок уже не следует прихотям памяти, он
не подчинен ни времени, ни пространству, поскольку и
то и другое заключает в самом себе. Над ним властен
лишь автор - именно от его профессионализма и взгляда
на мир зависит то, что проявится потом на пленке:
искаженный мир или одухотворенная действительность.
Фотовзгляду Николая Чеснокова невозможно не доверять.
Это уже признанный мастер, художник, о работах
которого судят и в Архангельске, и в Москве, и в
Риме. Сейчас в Марфином доме открыта выставка
художественной фотографии, на которой Николай
Николаевич выступает в соавторстве с Василием
Пилицыным: первый известен и признан давно, второй
начал выставлять свои работы пару лет назад. Тем не
менее, есть общее, что объединяет обоих - трепетное,
мудрое отношение к тому, что видит их объектив.
В фотоработах Чеснокова мазки крупнее, увереннее,
тона глубже, нет случайных деталей, каждая
прорисована, каждая привносит свой штрих в общую
идею. Он художник, а его фотографии - законченные
картины, причем, осмысленные в цвете. Он умело рисует
женские образы, и здесь вкус никогда не изменяет ему.
Демонстрируя красоту тела, он не переступает грань,
за которой начинается пошлость. Его портреты "Жанна
Д,Арк", "Лилия", "После бала", а особенно "Мадонна"
(его мы сегодня публикуем) - не застывшие маски,
достоверно копирующие своих героинь, а полные жизни,
гармоничные образы.
Но особое место в творчестве этого автора занимает
тема православия. Николай Чесноков уже давно идет по
этому пути, начало которому положило простое
человеческое любопытство к неизвестному, порушенному,
но возрождающемуся и крепнущему духовному миру, к
жизни вновь отстраиваемых храмов, монашеских обителей
и их обитателей. Сейчас он уже не сторонний
наблюдатель, а свой среди своих, участник этого
возрождения. (Чего стоит только одна из его
фоторабот, "Иордань": ледяной крест на фоне
крещенской купели, серебром бликующий в темной
холодной воде)! Потому так достоверно-осмысленны и
портреты священников ("Жизнь монаха Стефана", "Святые
отцы") и так философски-глубоки жанровые сценки на
эту тему ("В алтаре", "Рукоположение отца
Александра"). Его работы хочется читать внимательно и
долго, как хорошую толстую книгу.
Василий Пилицын, человек разносторонне одаренный.
Судя по выставке, в нем пробудился и истинный
фотохудожник. Он пробует себя в разных жанрах
фотографии; в чем-то преуспел больше, в чем-то
меньше, но, как мне кажется, лучше всего ему
подчиняются природные стихии - вода, земля, небо...
Он смел и вдумчив, наблюдателен и философичен, когда
дело касается природы. Стоит посмотреть его работы
"Южное побережье Белого моря", "Радуга", "Дождь",
"Жизнь продолжается" - вполне законченные картины, но
не выдуманные, не созданные только фантазией автора,
а копии вполне реальной жизни.
То, что можно увидеть на выставке в Марфином доме,
это все где-то когда-то было, происходило, и вот,
оставило свой отпечаток на фотобумаге -
художественный слепок обыденной повседневности,
устремленный в будущее....
|