Правда Севера
5 апреля 2006 (60)
Владимир СОКОЛОВ

Тюленья охота

Наш корреспондент вернулся со зверобойного промысла во льдах Белого моря и делится своими впечатлениями экспедиции

...Мы летим над Белым морем на высоте двести метров. Всюду, куда хватает взгляда, простираются ледяные поля. Одно за другим, со скоростью три километра в минуту они исчезают за спиной. Сверху кажутся ровными, гряды торосов маленькими, редкие разводья - узкими. Вертолет "Ми-8" легко преодолевает один за другим десятки километров, и непосвященному человеку наш полет может показаться прогулкой. Нет, мы работаем, летим на лед за тюленем.

Мы - это одна из бригад зверобойной экспедиции, которая проводится в мезенском селе Койда. Вчера самолет авиаразведки, закончив полет над морем, сбросил для штаба промысла "вымпел". Вложенная в него карта показала: залежки тюленя расположены к востоку от острова Сосновец. Это довольно далеко от базы: шестьдесят - семьдесят километров. Согласно гидрологическому прогнозу лед и залежка зверя с каждым днем будут все ближе и ближе к деревне. Но на организационном собрании зверобои решили: "Ждать нельзя, приступаем к промыслу".

Ровно в восемь утра рассветную тишину деревни нарушил рокот вертолетных двигателей. Приняв на борт бригады, две машины поднялись в воздух. Наш "Ми-8", сделав полукруг, набрал скорость, пошел над берегом, над полосой припая. Главный зверобой, начальник штаба экспедиции Станислав Пономарев высматривает тюленей. Но пока зверя не видно, и если верить расчетам, к нему мы приблизимся через полчаса.

Стараясь перекричать шум двигателей, Станислав Федорович делится новостями:

- О том, что зверобойная кампания в нынешнем году состоится, до последнего момента не верили даже мы, ее участники. И хотя вылет в Койду был назначен на 17 марта, уже сидя в архангельском аэропорту Васьково, сомневались: не придется ли возвращаться по домам? Потому что проблем было множество. За неделю до срока проведения "зверобойки" правление приморского колхоза "Зимняя Золотица" наотрез отказалось выделить организатору промысла - кооперативу "Белое море" - базу, то есть цеха, площадку для вертолетов, гостиницу. Руководство другого, мезенского, колхоза "Освобождение" было "за", но для подписания договора аренды просили, чтобы представитель экспедиции приехал в Койду. Только после этого можно оплатить налог на использование биоресурсов, внести деньги за эксплуатацию вертолетов, собирать людей. За день до начала "зверобойки" техники второго авиаотряда взяли анализ топлива, долгое время хранившегося в деревне. Подтверждение его хорошего качества мы получили лишь в день вылета. И только затем получили разрешение работать на льду. Двумя бригадами на двух вертолетах нам предстоит до 30 марта взять пять тысяч штук зверя. Позже проведение промысла будет бессмысленным: тюлень научится уходить в воду.

...Несколько минут летим строго на запад, затем делаем поворот на юг и снова - на запад. Когда на горизонте появились смутные очертания Кольского полуострова, летчик показывает куда-то вниз. Сквозь стекло иллюминатора удалось рассмотреть темноватую полоску, очерчивающую кромку льдины. По мере нашего приближения полоса стала увеличиваться в размерах, шевелиться и оказалась стадом тюленей. Звери, напуганные грохотом двигателя, бросились к воде. Льдина опустела вмиг, но по всему полю остались лежать едва заметные комочки - бельки.

Вертолет сбавляет скорость, приспускается и зависает в двух-трех сантиметрах ото льда. "Зверобои, на лед!", - дает команду пилот. Захватив нехитрый инструмент - багры, один за другим прыгаем вниз. "Ми-8" тут же взмывает вверх, оставив двенадцать человек посреди белого безмолвия.

Разделившись попарно, бригада расходится в разные стороны. Карабкаясь по торосам, обходя трещины во льду, пересекая поля, мужики высматривают зверя.

Работа, на первый взгляд, довольно проста - найти белька, "одеть" в сетку-авоську. Когда в одном месте будет собрано пятьдесят - шестьдесят штук, вызвать вертолет, который доставит на льдину железную клеть. Загрузить в нее тюленя и перебраться на следующую льдину. Но мало кто знает, что для выполнения этого нехитрого дела надо преодолеть километров десять -пятнадцать.

Неподвижным среди льдов остаюсь только я - радист бригады. В мои обязанности входит установить радиооборудование в месте высадки и обеспечивать связь между бригадой и вертолетом. Мой позывной "Аппатит - 1". Оборудование несложное: две радиостанции, настроенных на частоту летчиков и зверобоев. Третья станция резервная. Для того, чтобы не потеряться на море, имеется спутниковая аппаратура GPS. Она дает мои координаты с точностью до пяти метров.

Есть у меня еще одна, не менее важная, обязанность - не потерять ни одного человека бригады из виду. И в добавление к радио есть флаг на высоком шесте, бинокль, дымовые шашки, фальшфеера и ракеты. Все это я каждый раз выгружаю на лед в большом ящике с искренним желанием, чтобы ничего из пиротехники нам не пригодилось. И хотя черные фигурки зверобоев заметны на большом расстоянии, но, как говорится, береженого и Бог бережет.

Больше для собственного удовольствия, чем для работы, имеется радиостанция, настроенная на морские частоты. Удается рассмотреть судно на горизонте, пытаюсь его вызвать:

- Какой теплоход следует вдоль Терского берега? Я - "Аппатит".

Слышу ответ из приемника радиостанции:

- Я - "Пионер Казахстана". Иду на север".

Вот это удача! Знаю, что капитаном на этом "пионере" Виктор Тюхтин, мой однокашник. Он, как и положено при следовании во льдах, оказался на ходовом мостике. Вопросы покатились валом: "Как оказался на льдине? Каким ветром занесло?"

От радиобеседы с однокашником-капитаном стало как-то теплее на душе. Мы пожелали друг другу счастливого плавания и удачного промысла. Скоро "Пионер Казахстана", лавируя между льдинами, скрылся из виду курсом на Англию и с пилолесом на борту. А я остался на своем "боевом посту".

Рыболовецкие хозяйства области около сорока лет ведут зверобойный промысел с помощью вертолетов. Когда предки нынешних поморов впервые вышли на лед, не помнит никто. Рассказывают, что колхоз "Освобождение", на базе которого проводится зверобойный промысел, - единственное на весь Абрамовский берег сельскохозяйственное предприятие. Кроме койдян, в промысле участвуют рыбаки-колхозники из деревень Майда, Ручьи и Долгощелье. Они добрались в Койду своим ходом, на лошадях, на тракторах, на "Буранах". На промысле задействовано около семидесяти человек. А всего в Койде проживает 550, из них работающих - только 182, безработных числится 97 человек. Местные жители за неполный месяц работы могут получить столько, сколько родной колхоз им платит за год. И потому "зверобойку" здесь ждут.

Сюда, в дремучую глухомань Мезенского района, в середине марта отправилась группа из двадцати человек - летчики второго авиаотряда, сотрудники морской рыбоохраны, ученые-биологи ПИНРО, штаб экспедиции. Поселили нас в гостинице. Она ожила совсем недавно: остальные 350 дней в году двухэтажное здание, как ни странно, пустует. Камбуз работает, кормят вполне прилично. Известно, море любит сильных, сильные любят хорошо поесть. Работники пищеблока заверили, что завтраки, обеды, ужины будут по высшему классу, но дешевле, чем, скажем, в "Соловецком подворье" в Архангельске.

В нашей комнате - четыре кровати. Есть тумбочки, стол, стулья. До домашнего уюта, конечно, далеко, но чисто, тепло, светло. В деревне (и это удивительно) на ночь не отключают электричество.

К вопросу о гуманности тюленьего промысла я, признаюсь, был готов. Много раз приходилось на него отвечать. Да. Жалко отнимать беззащитного детеныша у матери-утельки. Но как только люди вспоминают о зверобойке, так поморы - варвары, живодеры. И никто не говорит, что уже через месяц тюлень вырастет и начнет съедать по тридцать килограммов рыбы ежедневно.

Ученые ПИНРО давно утверждают: необходимо регулировать численность морского зверя, как это делают в Норвегии, в Канаде. В 2006 году на все Белое море выделена квота более 20 тыс. голов. И очень жаль, что колхозники из Зимней Золотицы не взяли ни одного белька. Недолго проработали на льду зверобои из Чапомы. Пять тысяч, которых добыли в Койде, - только половина разрешенного к промыслу числа. После обработки их мех, мясо и жир пойдут на продажу. Поморские селения получат возможность хоть как-то свести концы с концами.

Через два-три часа работы бригадир вызывает по рации вертолет. "Ми-8", взяв на подвеску клети, переносит зверя на берег. Там, на площадке возле деревни, другая бригада высвобождает зверя, отправляет в вольер. Дней через десять тюлень поменяет цвет, станет серкой. Тогда мех будет особенно ценен.

А бригада, дождавшись возвращения вертолета, отправляется в другое место. Все начинается снова: полет и поиск с двухсотметровой высоты, посадка ровно на полминуты, слалом-марафон в центре Белого моря. Это продолжается до той поры, пока солнце не склонится к горизонту. Непререкаемый закон "зверобойки" - прежде, чем стемнеет, все члены экспедиции должны вернуться на базу!

Уставших и замерзших, вертолет привозит нас в деревню в шесть вечера. Здесь охотников за тюленями ждет горячий ужин и теплая комната. Старая деревенская гостиница после рабочего дня кажется пятизвездночным отелем!

... На следующее утро, ровно в 8.00 деревню вновь разбудил шум вертолетных двигателей. И снова повторяется полет-поиск, снова зверобои сходят в белое безмолвие, чтобы вернуться в пристанище на берегу с заходом солнца.