Правда Севера
6 июля 2006 (122)
Сергей ДОМОРОЩЕНОВ.
Истина?..
- Абсолютно фальшивый фильм. Помните, например, сцену, в которой бабы подражают
мычанию коров?.. Эстетика фильма не понравилась, и не хочу об этом говорить,
написал уже.
- Раньше у вас много времени уходило на неприятные контакты с редактурой и
цензурой. А теперь? Есть близкие вам издательства, которые опубликуют то, что вы
предложите, так?
- И сейчас вырезают кусками. А недавно в нашей областной газете "Красный Север"
отказались публиковать - мол, нам не подходит - мой перевод стихов сербского
поэта Дучича, который в двадцатые годы прошлого века уехал в Америку. Не так
давно я ездил в Югославию, там мне подарили его сборник, который я и перевел. Не
напечатали. А что я - буду клянчить или в ноги кланяться?.. Впрочем, я положение
журналистов немножко знаю, - сам был журналистом. Всю эту идиотскую перестройку
и так называемое вхождение в рынок публицистикой перебивался. Мало платили, но
хоть с голоду можно было не умереть. Почему вы такие глаза делаете? Так и было.
Только недавно стали платить. Горбачевская и ельцинская братия сделали такие нам
условия, что - крышка. Иди по миру или воруй. И не только писателям сделали
такие условия, а всему народу. Ну, я-то, слава Богу, умею делать кое-что еще
кроме писательства: я плотник, столяр и так далее.
- И можете этим зарабатывать?
- Безусловно. Я же деревенский человек, многое могу... Хребет вот надсадил,
когда поднимал железные решетки тяжеленные, восстанавливая церковь в своей
Тимонихе. По этой причине дали мне вторую группу инвалидности...
- Почему, как вы считаете, русские люди теряют веру в Бога?
- Голодные люди пьянствуют, и не только мужчины. Как же можно называть людей
верующими и православными?.. Большинство женщин носят штаны.
- Да пусть носят.
- Да пусть, конечно, - но читали ль они Священное Писание, слово Бога? Богом
запрещено носить женщинам мужскую, а мужчинам - женскую одежду.
Православные сейчас отнюдь не все православные настоящие. Женщины отстаивают
свою свободу питьем, курением...
- Женщинам тоже ведь тяжело живется, как и мужчинам.
- Я это учитываю, но надо согласиться, что так жить - значит, не верить в Бога.
- Вы теперь монархист?
- Да. Но кто мне позволит за царя проголосовать? Да мало кто и стал бы за него
голосовать. Царь у нас сменился президентом. А поскольку я верующий человек, то
обязан ему подчиняться. Видите, какая штука. А я борюсь с ним, с этим вредным
президентом.
- Наверно, не надо бы с ним бороться. Многое не в его власти. Он слишком сильно
связан обязательствами перед своим предшественником...
- Давайте не будем полемизировать. И вы вольны это место похерить, потому что
вашей газете не поздоровится за такие мои слова.
- А кто же может быть монархом?
- Монарха должен выбирать Русский Собор.
- Василий Иванович, в воспоминаниях Станислава Куняева есть такой характерный
эпизод. Легендарный профессор Бонди спросил у первокурсников-филологов МГУ: как
думаете, Емельян Пугачев - патриот? "Патриот!" - рявкнули студенты. Следующий
вопрос профессора: а капитан Миронов из "Капитанской дочки" тоже патриот? Не так
убежденно, но все-таки аудитория ответила утвердительно. Бонди продолжил диалог:
почему же один патриот повесил другого патриота? Ответа не было. Об этом
думаешь, когда вспоминаешь и писательские драки.
- Ну как можно бунтарей называть патриотами?! Какие же патриоты те, кто создали
в стране такие условия жизни, что люди перестали размножаться.
- 20 лет назад вы написали стихи "Надпись на книге Станислава Куняева":
Болит душа...
И странен отголосок
Душевной боли - мой веселый смех
Среди друзей, среди живых и павших,
Сплоченных снова вражеским кольцом.
- Не так ли получается: такие, как вы и Куняев, все слабее, а ваши враги -
сильнее?
- 20 лет назад совсем немного было патриотов. Теперь - тоже мало. Надо
сплачиваться... Я уважаю таких людей, как Владимир Личутин, Александр Проханов.
Но эротическая вещь Личутина "Миледи Ротман" по эстетике мне не подходит. Как и
"Гексаген" Проханова. Но в его газете "Завтра" публикуюсь.
Я показывал интервью нескольким уважаемым мной людям, в том числе Станиславу
Куняеву. Все эту работу одобрили. Куняев сказал: Вася неправ. Слышал я и такое:
не надо было отправлять интервью в Вологду. А как было не отправлять, если
Василий Иванович вполне дружелюбно сказал, что неплохо бы почитать, что
получится, чтобы, возможно, уточнить некоторые мысли. Однако то, что он сказал,
самому Белову и не понравилось.
Содержались ли в моих вопросах провокации? Приведу все оставшееся из заданного.
- Почему свою повесть "Привычное дело" вы называли очерком?
- Много ли вам пришлось выкинуть из этой повести по цензурным соображениям?
- Пришло время, когда можно было восстановить убранное из "Привычного дела", -
вы сделали это?
- Иконописцы, прежде, чем начать работать, постились. А вы как настраиваетесь на
творчество?
- Ваш незабвенный друг Федор Абрамов говорил так: "Беда человека в том, что мы
приближаемся к разгадке человеческого бытия, но, увы, этого никогда,
по-видимому, и ни в какую эпоху не дано нам знать. Природа нам этого не дает". И
еще добавлял: "Трагедия мыслящих людей в том, что к концу жизни многие из них не
знают, зачем жили". А вы, уважаемый Василий Иванович, можете сказать, зачем мы
живем?
- После того, как Федор Александрович Абрамов опубликовал свое ставшее широко
известным письмо землякам, вы не поссорились? Я знаю, братья-писатели говорили,
что Федор Александрович зря это письмо написал, что слишком обвинял народ в
плохой жизни...
- Почему вы ушли из Верховного Совета СССР досрочно?
- Валентин Распутин писал о том, как Абрамов побуждал вас выходить на трибуну.
Федор Александрович и повлиял?
- Сейчас несколько писательских Союзов. Вы в каком из них?
- Удалось ли вам сохранить лад в душе?
- Как вы относитесь к тому, что Валентин Распутин и Евгений Носов получили
солженицынскую премию?
- Вроде бы опять начинают говорить о необходимости поворота рек...
- Говорят, что вы в Вологде не даете дорогу молодым литераторам...
- В Союз писателей вас приняли как поэта?
- Стихи вы по-прежнему пишете?
Повторяю, я ничего не сочинял, а лишь добросовестно переписал с диктофона то,
что услышал.
Василий Белов - прекрасный писатель. Но неважный публицист и оратор. Это я не
учел, намереваясь сделать с ним интервью. Это мне и откликнулось.
Довольно давно, при Советской власти, я читал в "Нашем современнике" интервью с
Беловым - и у меня возникло подозрение, что, мягко говоря, Василий Иванович был
несколько нетрезв, поэтому и говорил сбивчиво и невнятно.
Спустя годы я понял, что Белов неубедителен, выпил он или нет. Но порою ведет
себя как оракул: что ни скажет - все истина. Пример - из книги "Тяжесть креста.
Шукшин в кадре и за кадром":
"... на мой взгляд, напрасно один из наших общих с Макарычем друзей, Федор
Абрамов, восторгался работой Любимова, поставившего спектакль "Деревянные кони".
Я побывал на спектакле по Абрамову и Можаеву. Знаю, что это за работа, хотя бы у
того же Любимова. Когда режиссер начал из двух моих повестей выкраивать нечто,
понятное ему одному, я пресек общение с Таганкой".
Мне кажется, нередко, когда Белова и его коллег не слышали, они сами были в том
виноваты. Они "подставлялись". И что в итоге?..
|