|
Правда Севера
11 августа 2006 (146)
Олег УГРЮМОВ.
Шампунь для Зорьки
Яренские жители не могут понять, почему у буренки Гладышевых такая блестящая
шерсть
Стоило в сельских магазинах заплескаться в яркой упаковке кировскому да
сыктывкарскому молочку, стали пореже в хлевах свои буренки мычать. Поредело
сельское стадо. Конечно, пожилые люди, которые без коровы своей и жизни не
представляют, избавляться от нее не спешат. Хоть и сил поменьше, и здоровье
пошаливает, а на зиму стараются сеном запастись вволю. А вот дети их, не говоря
уже про внуков, в сторону хлева без особого интереса посматривают, за сметаной
или творогом чаще в магазин идут.
Константин Николаевич Гладышев из Яренска совсем недавно восьмой десяток
разменял. В жизни своей долгой кем только не рабатывал: и лес рубил-сплавлял, и
сено на стога метал, и электролинии по району тянул. Был монтером, электриком
умелым, в избе лет двадцать назад сам водопровод от колодца наладил: кнопку
нажал - в ведро водичка побежала. Мельником был в послевоенные годы, чуть не со
всех колхозов района зерно к нему свозили. Воевать не довелось из-за возраста,
зато по мобилизации был отправлен восстанавливать Магнитогорск, до сих пор
сохранился документ из ФЗО о присвоении ему разряда каменщика-огнеупорщика.
А год назад еще одну специальность освоил - дояром стал. По необходимости:
супруга руку повредила, некому стало Зорьку доить.
- И быстро освоились? - интересуюсь.
- Сразу! Сел, по боку ее похлопал, она даже не взбрыкнула. Хотя Зорька у нас
норовистая, никого чужого к себе не подпустит. Только мы с женой можем подойти.
Корова у Гладышевых приметная, на худосочных буренок, которых в бывших совхозных
фермах держат, уж никак не похожая. Такую богатыршу хоть на выставку вези.
Как-то раз собирались яренские жители на пастбище гнать коров, да что-то
задержались. Подошла к Гладышеву одна из женщин, полюбопытствовала:
- Вот я смотрю на вашу Зорьку и понять не могу: отчего у нее шерсть такая
гладкая и блестящая, не как у других коров. Чем таким вы ее моете?
Хотел было отшутиться: мол, шампунь используем с хозяйкой, только обязательно
импортный... Но ответил серьезно: конечно же, обычной водой моем. Ведь дело не в
том, чем мыть, главное - как кормить да ухаживать. А этому их ли учить, уже
более полувека Гладышевы вместе, и все эти годы корову держат. Телят на
выращивание со стороны не брали, только от своих коров. Оттого, видно, и вышла
порода такая, считай, своя, гладышевская.
- Жена у меня, Вера Александровна, в отличие от меня, на одной работе всю жизнь
была - портниха. Менялись здесь, в Яренске, названия организации: сначала была
артель инвалидов, затем - промартель, пром-комбинат, комбинат бытового
обслуживания. А она - все в одной должности, все за швейной машинкой. Можно
сказать, что постоянные клиенты были, которые только у нее шить одежду хотели.
Даже военком свою форму заказывал. Им же тогда ткань давали, а шейте и китель, и
брюки на месте. Она и пошила, он доволен был.
Из-за этой формы даже история неприятная для Гладышевых вышла. Дело в том, что
после военкома еще один офицер к Вере Александровне пришел: и мне форму сшейте.
Она тогда с маленькими детьми дома сидела, но отказываться не стала. Не
удержался офицер, похвастал новым кителем перед кем-то. Слух до дверей райфо
докатился. Там спохватились: разве можно шить на дому, нарушение! И выписали
Гладышевой штраф на пятьсот рублей.
Деньги тогда (до 1961 года) были старые, но все равно сумма для семьи крупная:
сам Константин Николаевич столько и за месяц не получал. Отправился к высокому
районному начальству. Штраф снизили, но все равно пришлось в ту пору семье с
двумя маленькими детьми на руках непросто. На молоке, считай, и жили.
- Ты не думай, что если я всю жизнь по электрической части проработал, то, кроме
техники, не знаю ничего. Я ведь, брат, в деревне вырос, а там с малолетства к
крестьянскому труду так приучали, что науку эту не забудешь ни за что.
К нему и сейчас соседи возрастом помоложе обращаются: дядь Кость, помоги косу
отбить, а то что-то плохо косит. А другой просит: научи косить. Не отказывает
никому, тотчас косу в руки: пошли на луг...
| |