Правда Севера
31 августа 2006 (158)
Михаил ПОПОВ.

Капитанская дочка

Маше одиннадцать лет. Умница, отличница, девочка приветливая и общительная. Мама Машина - учительница. Пытается "сеять разумное, доброе, вечное", да те посевы то и дело забивает чертополох желтой прессы и травит нитратами бездуховности ТВ.

Папа у Маши военный в звании капитана. Он охраняет свою "Белогорскую крепость", хоть делать это при устаревшей технике и нехватке положенных по штату солдат очень и очень непросто.

Живет семья капитана в двухкомнатной квартире, которую снимает. На это уходит изрядная часть их общих доходов. Потому живут скромно. Экономят на всем. Справишь платье - потом на учебники и книги не хватит. Возьмешь в кредит компьютер - ходи в старом пальто. Это о Маше. А ведь Маша растет. Да еще как! Она уже не просто акселерированный утенок - красавица. Сердце радуется, что порода северная, стать северная не выводится. Приодеть бы вот только. Мама Машина вздыхает: на что? Жизнь от зарплаты до зарплаты, хоть в верхах и заверяют, что учителя и военные едва ли не самые обеспеченные категории. Словно не видят, как растут на все цены. Получить бы свое жилье - наверное, было бы полегче, но когда еще оно будет, свое жилье.

Недавно министр финансов Кудрин заверял, что через четыре года все офицеры будут иметь благоустроенные квартиры. Маша, услышав это, захлопала в ладоши: ура! папа станет майором или даже подполковником, у них появится еще один маленький, непременно - братик, и будет большая четырехкомнатная квартира. Папа, человек сдержанный, промолчал. Мама скептически поджала губы и... тоже промолчала. Да и то: что она могла сказать, чтобы не кривить душой и одновременно не разочаровывать дочку.

Эту историю я услышал в поезде, на котором возвращались из деревни папа, мама и Маша. Последний эпизод прозвучал в тот момент, когда Маша пошла в конец вагона за чаем.

Тут вспомнилась история десятилетней давности: деньги на жилье для российских военных выделяли немцы. Много денег и много могло быть квартир. Но... "...большая часть этих денег попала в какие-то темные карманы". Так пишет бывший немецкий посол, книгу которого представила "Литературка" ("ЛГ", 32).

Отложив газету, я задал попутчикам вопрос: в какие "темные карманы" могли попасть те деньги, что предназначались на квартиры для офицеров? Соседи по вагону были единодушны: в карманы тех, кто настроил особняков на Рублевском шоссе, а также тех, кто накупил вилл в Европе.

Стали вспоминать всевозможные посулы, которые народ слышал последние пятнадцать лет. Само собой, помянули верховода, который обещал положить на рельсы голову, ежели не сдержит слова. Слово его оказалось воробьем - порхнуло, и нет его. А голова - ничего, голова на месте, хоть и пустая.

Машина мама грустно усмехнулась: "Головы не надо, - это она снова перевела на заверение министра. - Не выполнил обещанного - стричь наголо". Попутчики дружно хмыкнули: в таком случае все члены правительства ходили бы как стриженые призывники. Ведь столько уже совершили бездарных действий: отобрали у ветеранов льготы, неведомо чего наворотили с лекарствами, полная свистопляска в реформах ЖКХ и образования, а теперь еще опростоволосились с вином... Да у них бы волосы не успевали отрастать от очередного головотяпства. Только что проку! Ведь они не покраснеют до кончиков волос, поскольку начисто лишены стыда и совести. Таково было наше общее заключение.

Тут вернулась с чаем Маша. Разговор как-то сам собой затих. Переведя на девочку внимание, я спросил, читала ли она что-нибудь на каникулах. "Да", - отозвалась она. Оказалось, читала Маша не что-нибудь, а "Капитанскую дочку". "По-нравилось?" "Очень!" "А какой Пушкин поставил эпиграф, помнишь?" "Береги честь смолоду!"

Народная мудрость, произнесенная звонким Машиным голосом, как-то особенно пронзительно зацепила сердце, словно предстала впервые. Сердце наполнилось гордостью, какая возникает при мысли о предках, а следом нахлынула горечь.

Мы, взрослые, переглянулись, и кажется, подумали об одном: судя по всему, наши правители это произведение в свои молодые поры "не проходили".

Михаил ПОПОВ.