|
Правда Севера
1 сентября 2006 (159)
Елена МАЛЫШЕВА.
Александр Божедомов почти два года ждал места на бумажном производстве ЦБК,
И вот 20 марта 1967 года. Он входит в цех подручным сушильщика. Все, как мечтал:
крутится здоровенная машина, под ногами - пол-ковер... И вдруг - обрыв, из
которого мгновенно образуется "поросенок" (скопление оборванной бумаги на
шабере). Мужики хватают багры, кидаются разгребать. Машинист Борис Груздев видит
Божедомова, кричит ему: "А ты чего прохлаждаешься?! Давай помогай!" Но
обер-машинист Михаил Самсонов останавливает новичка: "Отойди, опасно!" Почти в
тот же момент у одного из рабочих попадает в сушку багор. Рвется сукно, машина
встает. Божедомов чуть ни крестится: мол, слава богу, не я аварию устроил...
Почти в первый же день он решил для себя, что непременно изучит весь процесс
производства бумаги и обязательно покорит эту машину. Покорил. Но за 34 года на
КЦБК ему удалось не только это. И сейчас Александру Павловичу есть с чем
сравнивать. Тогда, в 70-х, обрывы были частыми, планы не выполнялись, качество
бумаги определялось на глаз и на ощупь. Соответствующих контрольно-измерительных
приборов не было. Вообще много чего не было. И когда, например, не хватало
вагонов, рабочие во избежание простоев вручную выкатывали в цех
960-килограммовые рулоны. Сил и энергии хватало и на план, и на досрочное его
выполнение, за что победителям вручали новогодние елки. Бывало это и в начале
декабря, и в ноябре, и тогда елки стояли в цехах подолгу, и самый любимый
праздник растягивался во времени...
Ради "укрощения строптивой" Божедомов учился у Хахаева, Самсонова, Тетериных,
Евлашкина, Веселова, Уткина, Звездина, Князева, Груздева, Горчакова. Окончил
техникум, скупал, выписывал и читал все, что находил по ЦБП. И когда в цехе
начали менять устаревшее оборудование (конические мельницы на дисковые,
бронзовые сетки на синтетические), монтировать новый сеточный стол, прессовую
часть, реконструировать массные бассейны и т.д., - он был готов к модернизации
профессионально. Божедомов прошел все ступени работы на БДМ - от подручного
сушильщика до машиниста. И в 1986-м его назначили сменным мастером, уже через
полгода - заместителем начальника цеха. Как раз в то время черные трубопроводы
меняли на нержавейку, переходили с хлопчатобумажных сушильных сукон на
сукна-сетки с механическим замком...
Потом началась приватизация, понятая и принятая далеко не всеми на комбинате.
Божедомов же буквально на себе ощутил преимущества нового собственника. В
прежней жизни, например, он лишь раз бывал за границей - на отдыхе, по
комсомольской путевке. Зато в новой жизни с командировками (смотрели
оборудование, заключали контракты, учились) проехал Австрию, Германию, Испанию,
Финляндию, Францию, Югославию, Чехословакию. В Болгарию и на Кубу не поехал
работать только из-за старенькой матери. Отличие от прошлого увидел и в том, что
предприятие наконец-то получило возможность развиваться, менять оборудование,
структуру производства, самостоятельно выбирать поставщиков. Прежде-то
министерство отбирало заработанное и делило на всех. И смысл в хорошей работе
фактически исчезал.
Но... Едва хорошее для комбината время настало, Александру Павловичу пришлось по
состоянию здоровья (сказались, видимо, на спине те самые "упражнения" с
рулонами) с должности начальника цеха раньше времени выйти на пенсию. Последний
рабочий день он помнит так же ярко, как первый. Только если, рассказывая о том,
как пришел на производство, светло улыбается, то, вспоминая передачу дел своему
заму Андрею Смурову, натурально прячет слезы. Его не гнали, предлагали
остаться, продолжать работу... "Только я подумал: как буду руководить из кабинета?
Мало ли что доложат о состоянии дел в цехе... Спокойнее, когда сам по нему
пройдешься, со всеми поговоришь. Я не хотел мешать".
После операции спине стало легче, и Божедомова снова позвали на работу. Но он не
хочет снова проходить через еще одно расставание. Уйти с комбината - для него
все равно что умереть. Делать это добровольно дважды выше его сил.
| |