|
Правда Севера
15 сентября 2006 (167)
Лидия МЕЛЬНИЦКАЯ.
Что-то с памятью моей стало...
Вернее, с нашей общей памятью. Не раз уже сообщали в различных СМИ, что у нас в
Архангельске, на набережной Северной Двины, собираются поставить памятник
Робинзону Крузо, моряку из Йорка, прожившему "...двадцать восемь лет в полном
одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устья великой реки
Ориноко..." Памятник литературному герою, прославившему английского писателя
Даниэля Дефо и вот уже на протяжении трех веков любимому читателями всего мира.
После первого и самого знаменитого своего романа "Робинзон Крузо" Дефо написал и
"Дальнейшие приключения Робинзона Крузо" - о его новых путешествиях "по трем
частям света"; одно из них и привело английского моряка в Архангельск.
Спору нет, этот литературный герой оставил немалый след в воспитании людей моего
поколения и поколения наших детей. Но вот скульптурный памятник (по словам
инициаторов появления такового у нас на набережной) есть пока только на том
далеком острове, давно уже ставшем обитаемым. Так что наш Архангельск имеет шанс
стать вторым местом на земле с памятником знаменитому Робинзону Крузо. Вот, мол,
прикольно-то будет!
При этом известии в памяти моей заметались имена отважных полярных
исследователей-первопроходцев, наших земляков, писателей и художников Бориса
Шергина и Степана Писахова, литературных героев из рассказов Юрия Казакова, из
"России молодой" Юрия Германа или из каверинских "Двух капитанов"... Разве они
менее достойны воплотиться в памятники на улицах прославленного ими города?!
А уж коль именно об английском моряке захотелось напомнить - то почему бы не о
Ричарде Ченслере, командире корабля, что 24 августа 1553 года бросил якорь в
Двинской губе Белого моря у Ненокского Усолья против Никольского устья?! Его
прибытие имело огромное историческое значение для Московского государства, а для
Севера - особенно: отворялись первые ворота в Европу.
В НАЧАЛЕ 70-х годов минувшего века архангельские художники, историки, двое
журналистов осматривали старый, обреченный на слом, покинутый жильцами дом на
улице Народной, недалеко от реки (в Кузнечихе). Один из них обнаружил в сарае
заросший вековой грязью кувшин; когда отмыли до молочной белизны, то увидели на
его фаянсовых стенках барельефные изображения охотника с ружьем, зверей,
попугая, тропических деревьев и растений; носик кувшина - головка
козы-кормилицы, ручка - лиана. Под изображением охотника надпись, не оставляющая
сомнений: "Robinson Cruso". Судя по другим находкам, первыми владельцами дома
были выходцы из Шотландии.
Нынче, когда чуть ли не каждый живущий на Севере мнит себя помором, когда
Архангельск к месту и не к месту величают "столицей Поморья", самое время
вспомнить, что были и в поморском роду-племени свои Робинзоны. Трогает до слез и
до "веселья сердечного" история братьев Личутиных родом из Мезени, воспетая
Борисом Викторовичем Шергиным в рассказе "Для увеселения".
Шотландский матрос Александр Селкирк, чья история легла в основу книги о
Робинзоне Крузо, прожил 4 года и 4 месяца на необитаемом острове Хуан-Фернандес,
богатом растительностью, зверем, птицей; был найден и доставлен на родину.
Мезенские промысловики братья Иван и Ондреян провели на голом каменистом острове
в студеном море не так уж много времени - но без всякой надежды на спасение.
Шторм сорвал с якоря и унес неизвестно куда карбас со снастью и добытой рыбой;
островок лежит далеко от расхожих морских путей. Мужественно приняв неизбежность
конца, братья трудятся, не покладая рук: вспомнив "любезное сердцу художество",
превращают доску-столешницу в истинное произведение искусства! Затейливый узор
"для увеселения" с аллегорическим изображениями по краям доски обрамляет
вырезанную посредине стихотворную эпитафию самим себе. Заканчивается она наказом
потомкам:
"И помяните нас, все плывущие в сих концах моря-океана".
| |