Правда Севера
28 сентября 2006 (176)
Борис КАЗАНЦЕВ.

Мать последнего императора

Семь лет назад трижды рассказал я читателю "ПС" о старинном альбоме, который в давние уже годы нашла моя мать в куче макулатуры: в одной из архангельских библиотек "чистили фонды". То был изданный в 1883 году петербургским издательством Германа Гоппе альбом, посвященный коронации (венчанию на царство) предпоследнего российского монарха Александра III.

Однако писал я в газете не только о самом альбоме, а о связи написанного и изображенного в нем с днем сегодняшним. Такая связь есть, о чем имеет смысл кратенько напомнить.

ПЕРВАЯ публикация называлась "Загадка старинного альбома". Напечатанное в нем так и осталось для меня загадкой. В самом деле, коронация императора была приурочена к освящению храма Христа Спасителя, который строили едва ли не 70 лет и освятили 26 мая того же 1883 года в присутствии царя и царицы (словарь Брокгауза и Ефрона), а об этом событии в альбоме - ни слова! Сам храм изображен в отдалении, его название - лишь в титулах придворных, ему посвящена всего одна короткая цитата из самых общих слов. Нет даже понятия "освящение храма"! А канун освящения и самое 26 мая при описании пребывания в Москве царя (чуть ли не по часам!) в том альбоме и вовсе опущены. Да неужели это событие меньше по значимости, чем участие Александра III в смотре войск на Ходынке, присутствие августейшей четы на театральных спектаклях, различных приемах, даже меню угощений царя войскам и т. п.?

Сегодня, как ни включишь телевизор, так видишь или осточертевшую рекламу, или бесконечные сериалы, или "главный храм России"! Так как это понять? Хотя я, конечно, допускаю, что был еще альбом, тем двум дням и посвященный. Однако почему в этом-то нет даже, повторюсь, упоминания об освящении храма? Иногда ловлю себя на мысли, быть может, странной: уж не большевики ли тем, что варварски снесли храм, и обеспечили, придали ему такую значимость?

Заголовок для второй публикации - "Бриллиантовый дым" - я позаимствовал у Ильфа и Петрова в их романе "Двенадцать стульев". Здесь я рассуждал о странностях возрождения нашим первым президентом некоторых российских символов, что делалось чисто по-ельцински - явочным порядком. Ну да такие ли фортели выделывал наш "первый"?

А в третьей публикации - "Но свастику и царь не жаловал" - я говорил о том, как дуэтом распелись в СМИ небезызвестные Васильев и Баркашов о чуть ли не вселенской значимости в общем-то безобидной свастики. Они даже не вспомнили об исторической памяти нашего народа, на себе испытавшего бесчеловечность тех, кто сделал свастику "фашистской" и потому россиянами отторгаемой. Внимательно (с лупой!) я осмотрел рисунки-гравюры альбома и не нашел так милой Васильеву и Баркашову свастики, хотя до "бесноватого с усиками" и она иногда присутствовала в нашей символике. Интересно: сколько теперь на их совести (если она у них, конечно, есть) вот этой скинхедовской мрази, о которой теперь постоянно слышим в стране, победившей фашизм?

Думал, что этими тремя публикациями о старинном альбоме и ограничусь, хотя там есть и другие темы, связанные с днем сегодняшним. А тут...

НЫНЧЕ у нас перезахоранивают, доставив из Дании, прах предпоследней русской императрицы Марии Федоровны. Она была дочерью датского короля Христиана IX, супругой Александра III и матерью Николая II. В этом альбоме есть портрет (даже два - отдельных) Марии Федоровны (Марии-Софии-Фридерики-Дагмары) - женщины, на десятилетия пережившей супруга и на десятилетие своего старшего сына, последнего российского императора Николая II. Наверное, в июле 1918 года, окажись тогда с царской семьей в революционной России, и она разделила бы ее кончину.

Кстати, читавший о Марии Федоровне, наверное, вспомнит, что она лучше своего царственного сына оценивала обстановку не только в стране, но и в охваченной огнем войны Европе. А Распутин в ее понимании? Она лучше Николая, не говоря уж о невестке, разобралась в сути этого дьявола в мужицком обличье (Роберт Мессэ, "Николай и Александра").

Сегодняшний наш читатель вряд ли подозревает, а как выглядела-то мать шести (один умер во младенчестве) августейших особ, старший из которых и стал в 1894 году российским императором. Да и не задумывается о том - давняя история! Но я все же напомню. Да вот так, как на портрете кисти академика И. Н. Крамского в этом альбоме!

Кто не видел его портретов Льва Толстого, Некрасова, Шишкина... Хотя бы в репродукциях. А уж энциклопедический словарь говорит и о том, что его "тематические полотна посвящены философско-этическим проблемам ("Христос в пустыне", 1872), раскрытию сложных душевных движений ("Неутешное горе", 1884)". Впрочем, наш читатель больше знаком с его репродукцией "Неизвестная", выпущенной в давние годы каким-то нашим издательством немыслимым по нынешним временам тиражом. Да одного формата. Да в одинаковой рамке. Словом, стал тот шедевр кисти мастера едва ли не предметом ширпотреба, который украшал не одну комнату в наших "хрущобах". Да и сейчас украшает. Впрочем, сегодня нет однозначных ответов даже на, казалось бы, простые вопросы. Вот и тут: хоть так приобщается наш человек к высокому искусству.

Но вряд ли вы найдете где-нибудь упоминание о том, что Крамской писал и портреты августейших особ. В альбоме, к сожалению, утрачен второй портрет Александра III: видимо, и в те времена (тут загадки нет) в библиотеках успешно, как и в наши, крали нужное.

Недавно в наших СМИ упоминалось, что В. Серов (автор "Девочки с персиками") написал портрет старшего сына императрицы Николая II. Без всяких царских регалий, в отличие от приводимого мною. Я, конечно, не знаю, где хранится портрет (или, как сказано в альбоме, картина, с которой он взят) русской императрицы в 1882 году (данные Интернета). А о том, что мы ранее не могли по вполне понятным причинам даже видеть такие портреты, и говорить излишне...

ВЗЯВ в руки свежий номер "Литературки", увидел я в ней большую статью Юлии Кудриной "Под благотворным влиянием" - о монаршей чете Александра III и Марии Федоровны. Далеко не со всем я в той статье согласен (здесь, кстати, есть отличный фотоснимок царя и царицы в 1887 году, а в альбоме - лишь рисунки- гравюры да вот портрет), но особенно внимательно прочел о тогдашней царице.

Можно, конечно, по-разному относиться к династии Романовых, но любви к русской литературе и музыке нам и сегодня можно и надо учиться у этой датской принцессы. Да даже, как ни странно, самому русскому языку! У нас ведь сегодня не напишут: "Продуктовый магазин", а обязательно - "Фуд маркет". Я уж не говорю, что некоторые наши издания надо читать со словарем! Порой, судя по газетным объявлениям, соломбальские (и прочие) дамочки бывают у нас - "леди"... Ну и прочая галиматья, свойственная нашим маргиналам! Примеры бесчисленны. По- забугорному - "красивше"...

А вот Мария Федоровна была почитательницей Достоевского, Тургенева, Чайковского... И не просто почитательницей, а знатоком! А это вам не прыгающие по сцене эстрадные папуасы с наколками и пирсингом. Как писал один из ее современников: в ней даже "было мало царственного, но особенно располагало к ней сердца".

РАССУЖДАЯ об этом, я вовсе не стану утверждать, что стал поклонником монархии, коих сегодня столько набирается! Иные готовы вести свою родословную чуть ли не от Рюриковичей. Или хоть от какого-нибудь Аракчеева. Что уж делать мне - внуку Георгиевского кавалера, хотя бы полковника русской (царской) армии, сгинувшего в огне гражданской войны почти за два десятка лет до моего рождения?

Нет, замечу еще раз, монархистом я не стал. Мне как-то ближе слова французского философа Шарля Монтескье: "Принципом демократии является добродетель, так как гражданами руководит чувство любви к отечеству и равенству; принципом монархии является честь; принципом деспотии - страх".

Излишне говорить, сколь живуч оказался страх, впитанный большинством нашего народа за десятилетия тоталитаризма и за века самодержавия. Честь, на чем держится монархия? Но ведь она лишь часть целого, то есть любви к Родине, к России. Нет, не зря нынешний президент заговорил недавно о необходимости воспитывать любовь к Родине, хотя слов об этом и раньше хватало.

Сказанное вовсе не значит, что при любой общественной формации в стране не было высочайших проявлений любви к Родине. Были! Были и честные, искренние слова о любви к ней. Особенно в годы Отечественной войны против фашизма. Но вот что любопытно. Недавно по ЦТ (и здесь бывают дельные передачи, хотя в одно время и по всем каналам сразу) прошла интереснейшая информация: "вождь всех народов" как-то откровенно сказал, что в Великую Отечественную наш народ поднялся на борьбу за честь и независимость матушки России, а не за большевиков.

Но нашлись и горе-идеологи, утверждавшие, что мы должны (!) любить "советскую" или "социалистическую" Родину. Но как можно политизировать любовь? Как относиться к словам Салтыкова-Щедрина, вряд ли имевшего понятие о Советах и социализме: "Я люблю Россию до боли сердечной!" (Сейчас, впрочем, есть и новые "идеологи", написавшие эти высокие слова на... рекламных щитах). Или к словам того же Чайковского, музыку которого так любила Мария Федоровна. Как проникновенно говорил он о любви ко всему русскому!

В давние уже годы, читая роман английского писателя Голсуорси "Конец главы" (прочел не только его "Сагу о Форсайтах"), с удивлением обнаружил что-то знакомое. Да это же чуть ли не слово в слово тургеневские строки о любви к Родине из его, Тургенева, "Дворянского гнезда"! А ведь Иван Сергеевич был любимым писателем Джона Голсуорси - нобелевского лауреата, ставшего им годом ранее нашего И. А. Бунина. А нам, сегодняшним, надо обязательно впадать в восторженную истерику от забугорной Мадонны! Даже не зная, какой след в истории оставили наши предки.

Не станем пока говорить о равенстве, но какая же может быть демократия без любви к Родине? И как еще далека дорога до нее подлинной!

Надеюсь, что и мой внук оторвется наконец от железяки-компьютера и перелистает страницы старого альбома. И поймет, что и он - НАША история. А в ней была и Мария Федоровна. Царица. Мать. Женщина, любившая Россию.