|
Правда Северо-Запада
4 октября 2006 (39)
Сергей САБАНИН, Светлана ГАВРИЛОВА
Церковь живая
... Последние пятьдесят километров до Двинского Березника дорога была, как будто
обмылками вымощенная: в прошлую пятницу здесь выпал снег. Мокрый снег облизывал
и крышу новорожденного храма Иоанна Кронштадтского, под которой укладывали
бордюр озябшие, в тёплых куртках, строители. Настоятель отец Андрей спросит
потом мальчишку-алтарника: "Что сегодня в школе проходили?" - "Линейные
уравнения". - "Во, у нас у храмовой дорожки как раз бордюр надо равнять,
приходи!" - пошутит, конечно. И серьёзно: "Помощников мало, на энтузиазме всё.
Вот вы сейчас уедете, а я переоденусь и пойду поребрики укладывать". Храм в
Двинском Березнике строили почти десять лет...
Когда крупу перебираешь вручную, приходится всё пропустить через пальцы - и
хорошее зерно, и мусор. Вот когда отец Андрей вспоминает, как строил храм Иоанна
Кронштадтского, у него эти девять с половиной лет тоже не все - гладкие и
круглые. Есть и те, что оставляют занозы.
Работа
с "чистого листа"
Про храм в Двинском Березнике нам рассказывали, среди новых "собратьев" он стоит
особняком: не "типовой", построен по специальному проекту. Отец Андрей на это
улыбается: и так оно, и не так.
"Изначально проект позаимствован в Каргополе. Но мы от него только размеры
фундамента взяли. Он в форме креста. А всё остальное мне петербургский
архитектор Пётр Леонидович Миронов "нарисовал", который в Санкт-Петербурге
многие храмы проектировал и строил, и к нам приезжал помогать. Он умер, правда,
уже. Владыка наградил его медалью Сергия Радонежского посмертно".
Проект проектом, рассказывает настоятель, а когда начинаешь строить - всё, пошла
работа с "чистого листа". Где-то потребовалось брус в другую сторону повернуть -
от этого изменилась форма. Потом "затанцевала" высота храма. Оказалось, что в
проекте не учитывалась высота пола. А это сантиметров сорок! Добавили пол, и
потолок "лёг" - отец Андрей показывает ладонью на макушку. Подняли потолок -
изменился наклон крыши. "Короче, - смеётся настоятель, - мы стали работать "по
ходу"...
Храм освятили зимой этого года. Колокольня пока пустует - рама с колоколами
стоит у крыльца, на земле. "Конечно, будем вешать, просто некогда пока. Да и
колоколов-то у нас - сами видели: Один всего колокол, остальные рынды. Тут же
раньше был речной флот, пристань. И когда всё стало разваливаться, некоторые
капитаны приносили нам эти рынды. Мы выбрали, что позвончее, и вот уже девять
лет в них звоним", - вместе с отцом Андреем запрокидываем головы, глядя наверх,
на безъязыкую пока колокольню. Любуемся нарядными синими луковками куполов, с
которых, как с горки, весело съезжает мокрый снег...
Над куполами работали трое - сам настоятель и двое помощников. Это сейчас в
храме полы с электрическим подогревом, а тогда никакого отопления не было -
зима, холодно! Но надо было делать купола - и всю зиму делали. Это каждую
деревяшечку выстрогать, закруглить по форме, прибить - собрать в готовый купол.
Пронумеровать... и разобрать. Потому что купола - они тяжёлые, и просто так их
на крышу не поднять. Только по частям. И там снова собирать.
"Это как пообедать
по телевизору"
"Отец Андрей, вы случайно не строитель?" - удивляется вопросу: "Любой мужчина в
доме должен уметь гвоздь забить. Ну да, нам пришлось не то что гвозди забивать -
проекты рисовать... Но ведь храм строим. А смотреть только и командовать: "Тут
нужно так сделать, тут так", - когда рядом прораб бегает... Это не
строительство. Да и нет у нас рабочей силы. Каждый год бригады рабочих
сменялись, однажды целая бригада вообще разбежалась. А ведь люди приходят
неподготовленные, каждый раз всё заново объяснять - столько моральных сил...
Храм построить - это же не конечная цель, это вообще жизнь. Церковь - это
жизнь".
Он говорит, что в посёлке об этом редко кто задумывается: "В церковь ходят,
только когда нужда есть". - "Свечку поставить за здравие?" - "Ну да. А что толку
в свечке, когда центральное таинство - это причастие. Если человек не
причащается, можно сказать, он не соучастник. Он просто наблюдатель. Знаете, это
как телевизор смотреть: если там показывают ресторан, например, деликатесов -
обилие, вы же всё равно останетесь голодны. Какой бы ни был у вас хороший
телевизор - вы вряд ли сможете поесть "по ящику". Так и здесь".
Потом, уже безо всяких метафор, а на самом деле, мы идём обедать в приходскую
столовую. День постный, но в дверном проёме - сразу несколько мальчишечьих
голов. Народец раскованный и шумный: 6-8-й класс, возраст - только держись.
Толкаются: сложив ладони "чашкой", спешат наперебой к отцу Андрею за
благословением.
Он расспрашивает: двоек-то много получили? "Не-ет", - тянут, смеясь, кто-то уже
и басом. "Что проходили сегодня?" - "Линейные уравнения". "Во, у нас у храмовой
дорожки как раз бордюр надо равнять, приходи!". Оборачиваясь к нам, отец Андрей
поясняет: "Это мальчики-алтарники. Я всех православных парней стараюсь в алтарь
привести, - разводит руками. - В школе же им Богу послужить не удастся".
А может,
так и надо было?
Шесть лет назад в Двинском Березнике работала церковно-приходская школа. Там
наряду с основами православия преподавались все светские предметы. Два года
работала на ура, успеваемость была превосходная. Потом педагог уехала, и всё
развалилось. Отец Андрей качает головой: "Трудно найти учителя, который бы не
только для начальных классов мог преподавать, но и верующим был, - задумывается.
- Можете написать, что приглашаем. Только условия у нас суровые. Но зарплата
меньше, чем в школе, не будет".
На обратном пути мы все пытались представить, что увидит учитель, который примет
это приглашение. Напротив батюшкиного дома - детсадовский забор, и малышня,
которая ещё и звуки-то не все произносит, рассказывали нам, иногда материт
священника непослушным языком. С другой стороны, приходят в храм мамы двухлеток,
спрашивают, когда же будет в посёлке воскресная школа ("Я им обычно отвечаю: как
раз построим, когда ваш подрастёт", - улыбается отец Андрей). В приходской
столовой девочка обедала: густо чёрным подведённые глаза, топик, обтягивающие
бриджи - болотного цвета камуфляж. "Ты сегодня, как амазонка", - поддразнил
настоятель. "У меня ж, батюшка, скоро дембель", - отшутилась грустно и
доверчиво. "Амазонка", оказывается, в хоре поёт, а дембель - это девятый класс,
после которого она уедет из Березника поступать в музыкальное училище.
"А ведь за эти десять лет подрос приход. Люди всё равно что-то прочувствовали,
поняли, - оглянувшись на шумную молодёжь, обронила вдруг во время обеда супруга
отца Андрея матушка Валентина. - Может, так и надо было - чтобы храм долго
строился?"
| |