Правда Северо-Запада
8 февраля 2006 (5)
Николай ЩЕДРОВ

Без следов верЁвки

3 февраля Новодвинск хоронил своего земляка, солдата-срочника. Обстоятельства гибели 19-летнего Ромы Пономарёва остались невыясненными. В "классическую" версию военных - суицид - родители не верят.

Рома был единственным сыном и внуком - и на свежей могиле тесно венкам. Клавдия Вешнякова, член комитета солдатских матерей, рассказывает, что лицо паренька в гробу было удивительно чистым, даже красивым: "Только на подбородке два синяка. И губки все обсохли, как при высокой температуре бывает. А больше ни на лице, ни на шее никаких следов".

Рому Пономарёва вынули из петли в бане-новостройке. В Сосновом бору под Питером, где он служил после окончания сержантской школы, не было элементарного. Даже помыться - и то негде: злополучную баню только-только начали строить. Но дурную славу Сосновому принесли не одни вши, от которых солдатики избавлялись, кто как мог.

"Новобранцев там крепко гоняют, - вздыхает Клавдия Вешнякова. - И вообще, обстановка, говорят, криминальная. Два года назад один новодвинский призывник не выдержал - сбежал".

А Рома, по рассказам, держался мужественно. Вместе со званием младшего сержанта 19-летний мальчик получил личный состав - зелёных новобранцев, немногим моложе его самого. Один раз он обронил в разговоре с родителями: мол, мы уже привычные, а этих защищать надо. "Может, СЛИШКОМ защищал", - предполагают в комитете солдатских матерей.

Где-то с сентября парень начал болеть. Все симптомы указывали на пневмонию. Но Рому держали в госпитале считанные дни - сбивали температуру и всё, никакого курсового лечения. Болезнь возвращалась. 16-го января, разговаривая по телефону с матерью, Рома пожаловался, что плохо себя чувствует. Как выяснится позже, накануне смерти он трижды обращался в санчасть.

22-го января, в час ночи, в квартире Пономарёвых раздался телефонный звонок. "Приносим вам свои соболезнования, - прозвучал из трубки будничный голос, - ваш сын погиб". Светлана Пономарёва кинулась к мужу - тот ещё не спал, сидел на кухне: "Там: там кто-то шутит!". Голос повторил свои соболезнования.

А дальше началось странное. Сначала командование части свалило вину за "суицид": на родителей. Якобы из Новодвинска пришло письмо от матери о том, что Роминого друга зарезали. В семье не поверили своим ушам: ничего подобного не случалось, и, естественно, писать об этом ни отец, ни мать не могли. Тогда крайней оказалась подруга Романа: нашли её письмо, в котором девушка рассказывает, как ходила в кафе на день рождения подружки. В комитете солдатских матерей недоумевают: парень полез в петлю из-за того, что его девушка сходила на вечеринку? Рому в Новодвинске помнят мальчиком общительным, оптимистом по жизни, большим умницей: перед армией он успел окончить технический лицей, досрочно сдав экзамены. Потому и не даёт покоя родным чистая, без следов веревки, Ромина шея.

Год назад Новодвинск тоже потряс "суицид" - в декабре якобы застрелился Сергей Русаков, как и Рома, солдат весеннего призыва. Тогда версия о самоубийстве выглядела очень даже доказанной, и только мать заметила одну нелепость. Всё было правдоподобно, будь её сын праворуким. А Серёжа - левша! Светлана Русакова настаивала на повторной экспертизе. "Только если вы не согласны с результатами первой", - ответили ей. "Как я могу быть с ними не согласна, если мне их не предоставили?" - плакала женщина.

Светлана Пономарёва, естественно, тоже задумывалась о том, чтобы провести независимую экспертизу. Но где, кто и на каких условиях будет это делать - никто в Новодвинске объяснить ей не мог. Ждать, не хоронить ребёнка? И без того Рому привезли спустя десять дней после смерти. На похоронах новодвинский военком Игорь Сутягин пообещал, что результаты официальной экспертизы родители получат в течение месяца. Когда соглашаться или не соглашаться с ними будет уже слишком поздно.