Север
19 мая 2006 (21)
В.СЕЛИВЕРСТОВ.

Деревянные свидетели нашей истории

Владимир Николаевич Селиверстов - уроженец Долгощелья. Живет сейчас в Оренбургской области, однако малую родину, корней своих не забывает. В "Севере" уже не раз печатались его очерки и статьи о прошлом Долгощелья, людях села. Сегодня предлагаем вниманию читателей начало очередной его работы.

В конце июня прошлого года мы с братом Юрием гостили на родине в Долгощелье. В один из дней вместе с невесткой Зинаидой Евлампиевной шли с кладбища и по пути, на минутку, заглянули в дом родственников - к Алевтине Николаевне (Сямочкиной), в девичестве Селивёрстовой.

Этот дом - древний свидетель прошлого, о многом он смог бы рассказать, будь на то Господня воля.

Посмотрите на снимок корреспондента "Севера" Ал.Антипина, сделанный на улице села. Приглядитесь к красоте: на переднем плане дом Окулечкиных, поленница дров, стройные высоченные берёзы, выросшие уже после моего отъезда из деревни, а далее, в центре, двухэтажный Котюевский дом с шестнадцатью окнами спереди. Потом дома Рамановых и Увакиных, а в конце двухэтажка Семёна Мирового.

Вдоль выстроившихся изб тянутся линии электропередачи, штакетник, занесённый снегом почти по макушку. Из-за сугробов кажется, что дома вросли в землю.

Но нет, пригляделся летом: все запечатленные на снимке строения смотрятся статно, высоко над землёй. Да и Котюевский стоял, не накренившись, не скособочась. Вспоминаются по этому поводу слова поэта-онежанина, хорошего моего знакомого Евгения Токарева: "Свиты-срублены по брёвнышку дома, не дома - из гулких сосен терема".

Алевтина Николаевна встретила нас с нескрываемой радостью. Закипел самовар, на столе появились глиняные ладки с горбушей и присолённой камбалкой, шанежки. Не зря говорится в русской пословице: "Не красна изба углами, а красна пирогами".

Помнится, когда был пацаном, родные говорили, что дом полностью срублен из лиственницы, что это родовая реликвия и простоит он ещё не один десяток лет.

Для нас, односельчан, особенно бывающих в деревне наездами, в любом строении заключены воспоминания о прошлом села, детстве, отрочестве, о событиях, связанных с периодами хозяйственного и политического развития Северного края.

Внутренне убранство старинных изб и подсобных помещений, сохранившиеся предметы быта, украшения, уникальные орудия рыболовно-зверобойного промысла уже остаются только экспонатами, напоминающими дальние походы земляков за тюленями, треской и навагой, о торговых отношениях с мезенскими и пинежскими сёлами, с Архангельском и скандинавскими странами.

Дом, рубленный моим прадедом Степаном Ивановичем Селивёрстовым, видимо, блестел новизной, когда село Долгощелье посетил в начале 1857 года русский писатель- этнограф Сергей Васильевичя Максимов. Он пишет: "Село Долгая Щель, расположенное на берегу Кулоя, оказалось селом более людным (по сравнению с Сёмжей) - 83 дома, чаще и красивее застроенным двухэтажными избами, не разрушившимися, как в городе Мезени, к уезду которого принадлежит это село".

Дом прапрадеда по наследству перешёл к его сыновьям - Дмитрию и Фёдору. На моей памяти в двух его половинах жили семьи Михаила Дмитриевича Селивёрстова, Николая Фёдоровича Селивёрстова, а на втором этаже, со стороны Окулечкиных, оказались Рамановы.

Наша ветвь родового древа пошла от Дмитрия Степановича и его жены Анастасии Семёновны. Они народили четыре сына и две дочери. Старшую Анастасию сосватали в дом Головушкиных, в Заручей, а Евдокия ушла в дом мужа Тимофея Пенина, рядышком на угор.

Для старшего сына Филиппа купили половину недостроенной двухэтажки Медведева Михаила (прозвище Тула) на Бутырках. Там в настоящее время проживает внук Филиппа Дмитриевича - Селивёрстов Станислав Иванович. Андрею и Ивану построили двухэтажный дом - точно такой же планировки, на задах, около болота. В этом доме родился мой отец Селивёрстов Николай Иванович, там же провели детство мы, дети, так как маму Феоктисту Фёдоровну, после ареста папы по статье 58-10, вынудили переехать из Шойны, где отцу предоставлялась квартира, в родовое гнездо.

Точной даты застройки дома, доставшегося в наследство двоюродным братьям Михаилу и Николаю, нет, но мне вспоминается разговор на крылечке, состоявшийся в августе 1969 года. В тот год меня из мастеров леса Кодинского целлюлозного завода N 2 избрали председателем профсоюзного комитета одного из предприятий города Онеги, и я в дни переезда в город решил навестить Долгощелье.

В гости к дяде Мише пришли корреспондент газеты "Правда Севера" Юрий Шнитников и кормщик знаменитой "Щельи" Дмитрий Андреевич Буторин, совершающие круиз по деревням Зимнего берега Белого моря, уже после того, как Буторин с писателем Михаилом Скороходовым совершили экспедицию по древнему пути поморов на полуостров Ямал - реку Таз - Мангазею. Вот их диалог:

- Михаил Митрич, здравствуй! До тебя мы. Не занят? Скажи-ка, старый дом-то у тебя?

- Ой, дом-то старый. Вот тут мы с племянником вспоминали днями: Дед ведь мой его рубил. И годы прикинули - за сто десять лет пошло. Добрая работа:

Значит, на сегодняшние дни дому исполняется сто пятьдесят лет.

Хотя дядя Миша и Николай Фёдорович, внуки прапрадеда, находились в близком родстве, из детской памяти помнится, что отношения между ними казались отчуждёнными, даже в чём-то натянутыми. Никогда не видел, чтоб они вместе участвовали в праздничных застольях, ездили на рыбалку или охоту, гостились.

Слышал, что Николая раскулачивали. Отбыв ссылку, он вернулся совершенным трезвенником, стал скрытным от чужого глаза, замкнутым.

Помню, когда проходил по проулку между Сямочкиными и Окулечкиными,то видел, что он то мастерил сани, то шил лодки, то скручивал на мотовилах верёвки и просил нас, пацанов, помочь крутить вертела.

( Продолжение следует )