|
Северный рабочий
8 сентября 2007 (143)
Любовь ВАЛОВА
Стихия паузы
Предлагаем вашему вниманию заметки бывшей заведующей литературной частью
Северодвинского драматического театра Любови ВАЛОВОЙ, посвященные замечательному
актеру - заслуженному артисту РФ Вячеславу ДМИТРИЕВУ, работавшему в театре в 60-
80-е годы. Сейчас он проживает в Архангельске. Дмитриев - ровесник театра, в
этом году ему тоже исполнится 70.
[an error occurred while processing this directive]
Второй акт в спектакле "Мария Стюарт" заканчивал персонаж Дмитриева граф
Лейстер. Уже сыграна перед этим сцена прощания с Марией Стюарт, предана любовь.
Казалось бы, отрицательный герой. Но сыгранное чувство любви и трагизм
невозможности хоть какого-то ее проявления делали свое дело. Уходя со сцены,
Дмитриев всегда срывал аплодисменты.
[an error occurred while processing this directive]
В спектакле "Будьте здоровы" пауза была обязательной, застроенной режиссерски.
Его герою Людовику необходимо было во что бы то ни стало заполучить кредит под
наследство тестя. Смерть тестя зафиксирована, некролог в печати, но... тесть
оживает. Чтобы оттянуть сообщение о воскрешении, Людовик в другой комнате
гримируется под покойника, там же его обмеряют служители похоронного бюро и
благополучно уходят. Открывалась дверь, и зритель ждал появления находящегося за
ней "наследника". Но дверь зияла пустым проемом - Дмитриев точно знал, сколько
нужно ждать, чтобы разогреть зрительское ожидание. По чисто актерской задаче он
якобы прислушивался, что делается в других помещениях. Доведя зрительское
ожидание до определенного градуса, он - нет, не выходил! - по-пластунски,
озираясь, рывками выползал из-за этой двери буквально пересыпанный пудрой.
Первый взрыв смеха, первый вал. А далее без единого поясняющего слова в метаньях
по сцене игралось несоответствие между внешней респектабельностью джентльмена-
аристократа и страхом разоблачения нищего афериста, ведь решалась судьба наследных
миллионов. Девятый вал
зрительского смеха - до изнеможения, до слез, когда от смеха начинало ломить
скулы, - актер хорошо рассчитывал. Эта пауза могла длиться от полминуты до трех
и более минут. Заготовки, импровизация, каскад каких-то животно-обезьяньих
трюков. Во время своих длинных пауз он, конечно же, был королем смеховой стихии,
купался в ней и заражал ею все досягаемое пространство, ......
[an error occurred while processing this directive]
Тот незабываемый спектакль шел в поселке Самодед Плесецкого района. В зале
жители лесопункта. Что тогда вызвало максимальную самоотдачу актера, загадка -
так случилось, бывает. В тот вечер Дмитриев даже не играл - он жил и был
овчаром.
[an error occurred while processing this directive]
"В бою всегда лучшие падают первыми - в этом счастье для них и трагедия для
оставшихся", - это Дмитриев отыграл вину Кэлина за то, что вернулся с войны,
оставив там друзей. И пошла вторая часть паузы, на которую снова не хватило
отмеренной музыки, - игрался и момент счастья обретения взаимности, и момент
понимания, что происходит "разрыв сердца" от ответственности за все живое:
"Когда потолок дает осадку, должна же хоть одна мышка взять на себя
ответственность за эту осадку". Он со всеми простился - с водой и воздухом,
солнцем и наступившей ночью; простился и со зрителями, подойдя к самому краю
сцены. Не торопясь поправил забор овчарни, прибрал инвентарь и "ушел умирать".
Акценты сместились - пауза
превратилась в кульминацию роли и спектакля. А слезы мужчины так и капали на
колодки...
[an error occurred while processing this directive]
Если в "Святая святых"
пауза была непроизвольная, то в спектакле "Жизнь Галилея" на принципе
варьирования пауз была выстроена вся роль. Дмитриев сам предложил режиссеру этот
ход, и озарение пришло на одной из репетиций, когда он вдруг спешно потребовал,
чтобы ему принесли какой-нибудь шарик вместо яблока. Первый акт. Галилей играет
с этим шариком, как фокусник, - демонстрирует своему ученику принцип движения
планет и Земли вокруг Солнца. В паузах текста пробежки вокруг станка: пока это
его жилище - потом станок будет местом "казни", к финалу - келья
"вероотступника". А пока Галилей широко забирает пространство сцены, задорно
моется до пояса, с восторгом обливается водой. Шарик постоянно возникает как
сидящая в нем мысль о гениальности открытия.
[an error occurred while processing this directive]
Третий акт. Текст пьесы вымаран до максимума. Творческий принцип актера - "Зачем
на сцене иллюстрировать текстом то, что можно сыграть без него?" По центру
помоста Галилей в кресле. И если
бы не полуовальный желоб с катающимся по нему шариком в руках, сидящего можно
было бы принять за мумию. За весь акт он так и не сделает ни одного движения,
кроме этого, еле заметного поднимания краев желоба. Шарик то ускоряет свое
движение из края в край, то замедляет. Мысль еще работает. Диалог с учеником
через очень большие паузы. Шарик застыл, поднялись веки - надежда, что ученик
будет продолжателем. И снова звук катящегося шарика - догадка, что ученик
приставлен шпионить. В конце акта разогнавшийся шарик замедлит свой ход и
замрет.
[an error occurred while processing this directive]
Дмитриев почувствовал аудиторию
бог знает каким чутьем. По нерву спектакля это был премьерный показ. Длительная
овация, делегация за кулисы и переговоры с дирекцией о втором показе. Театр снял
какую-то комедию, а зри-тели организовались сами на аншлаговый спектакль. Более
того, через отделение ВТО Коми АССР были на спектакль вызваны немецкие члены
жюри проходящего в то время в СССР фестиваля спектаклей Б. Брехта (звезды так
сошлись). Через какое-то время Дмитриев получил диплом фестиваля за лучшее
исполнение роли Галилея на пространстве СССР, а материалы по спектаклю запросил
музей Б. Брехта в "Берлинер Ансамбль". Всего этот спектакль был отыгран десять
раз.
[an error occurred while processing this directive]
| |