Устьянский край
30 августа 2005 (26)
Г. Ипатов

Устья при Петре Великом

(Окончание. Начало в N 23,24)

Но вот в 1707 году случился перебой с производством водки. Тогда государством была объявлена временная монополия на покупку ржи в Устьянских волостях. Избрали хлебных "целовальников", которые скупали рожь на Устье, организовывали размол ее на муку и отправляли в Шенкурск для "винного курения". На продажу соли также существовала гос. монополия. Покупка соли где-то помимо государства считалась контрабандой и строго преследовалась. Содержание служащих и приставов Шенкурской приказной палаты лежало на населении. К примеру, приставам, которых было около сотни, платили по три рубля деньгами и по три четверти хлеба в год. Крестьяне выражали недовольство непосильными поборами и гнетом. Так, Соденьгская и Ростовская волости отправили в Шенкурскую приказную палату челобитную, в которой писали, что "от великих податей и непомерных правежей запустели многие деревни и повытки". Крестьяне разбрелись, а "хоромные" строения сгнили и обвалились. Государство на стоны крестьян отреагировало переходом от подворного обложения налогами на повытное, то есть с размера земельных наделов. Количество дворов сокращалось, а земля оставалась в постоянных размерах или потихоньку увеличивалась засчет разработки новин.

В инструкции всеустьянскому бурмистру Тихону Мякшину о порядке взимания налогов за 1720 год приведены сравнительные сведения о наличии крестьянских дворов по переписям 1678 и 1710 годов.

Наличие дворов:   1678г    1710г 
1.Чадромская 
волость            301      287
2.Шангальская      225      176
3.Ростовская       81       29
4.Соденьгская      184      74
5.Никольская       204      170
6.Введенская       145      122
7.Дмитриевская     85       66
Всего:             1225     924


Как видим из таблицы, количество дворов Устьянских волостей за 32 года 
уменьшилось на 301 двор. (В примечании к таблице написано, что Чушевицкая и 
Хозминская волости не указаны. В некоторых местах Хозминская и Пежемская 
территории названы как станы. К сожалению, я так и не понял, какое отношение 
имели они к Устьянским волостям. Хотя Чушевицкая волость называлась как 
Устьянская, но ее местоположение мне не удалось выяснить).



Петровские реформы


Петр прекрасно видел, что вокруг него, даже среди ближайших помощников, кишат 
взяточничество, казнокрадство и всякого рода злоупотребления. К 1719 году 
тяжесть  войны ослабла и он решил заняться реорганизацией государственного 
управления по типу шведского, основанного на коллегиональности принятия решений.  
Однако в петровской России это оказалось невозможным. Реформы привели лишь к 
чрезмерной бумажной волоките и бюрократии.



Одним из новшеств было введение административного деления на провинции. 
Устьянские волости отпали от Шенкурска и были введены в состав Устюжской 
провинции, в виде отдельного округа со своим комиссарским управлением. Первым 
комиссаром был избран Григорий Готовцев. Канцелярия комиссара находилась в 
Ростовской волости. В помощь комиссару был избран всеустьянский бурмистр Василий 
Крюков. В 1721 году его сменил Иван Волов. Волостных бурмистров упразднили, 
власть перешла к соцким. Смольную повинность отменили. Вместо подворного и 
повытного принципа налогообложения Петр ввел взимание налогов с мужской души.


К примеру, в Дмитриевской волости в 1724 году было 229 душ (мужских). В 
Алферовской, где тогда был погост, 9 душ. Из них четыре крестьянских и пять 
"причетников в окладе". (По остальным волостям сведения не указаны). Согласно 
новому закону, с души брали 1 рубль 20 коп.; 80 копеек шло на содержание полков 
и 40 копеек - в казну. Государство обещало с этих пор никаких дополнительных 
поборов не брать. Больше того, если привлекут на работу, то за это крестьянину с 
лошадью в летнее время за день работы платить десять алтын, а без лошади 5 
копеек. На деле так и не платили, хотя и привлекали на работы. Отдельно брали 
налог с бань, с мельниц, собирали на земские расходы, на мирские "держи", на 
мундиры рекрутам, на корма и т.д. Опять практиковалась неоплачиваемая 
трудповинность. Но самым страшным игом деревни в это время, писал Романов, были 
расквартированные полки. После войны Петр решил не распускать армию, а  
распределить полки по всему государству на содержание населения. Каждому полку 
для кормления был выделен особый круг - "дистрикт". Устьянские волости вошли в 
дистрикт Петершанского полка, который был расквартирован в Устюге. По 
первоначальному замыслу Петра, за сбор налоговых денег должны были отвечать 
земский комиссар и бурмистр. Но позднее Петр изменил свое мнение и издал 
дополнительный Указ, чтобы при сборе налогов присутствовали, и даже руководили 
сбором, офицеры полка.



Полковому офицерству вменили и полицейские функции по надзору за местными 
властями по поимке воров и разбойников, а также за населением, чтобы оно 
исправно платило повинности и не бежало от своего "тяга" (от своей земли). 
Военные подмяли под себя гражданскую власть. Поскольку годовой сбор налогов 
делился на три периода, то из полка трижды в году выезжали вооруженные отряды 
под руководством офицеров по всему дистрикту к своей пользе. Все это время 
отряды кормились за счет населения и не только. Пили даровую водку, занимались 
мордобоем, избивая неугодных.  В общей сложности в течение шести месяцев в году 
деревни находились как бы в оккупации.


Н.И. Павленко в книге "Петр Великий" пишет, что проведенная "ревизия" населения 
России в 1722-1724 годах насчитала в  общую численность населения обоего пола, 
включая Сибирь, Прибалтику и Украину, всего лишь 15 млн. 500 тысяч человек. 
Податного населения, то есть крестьянских, 5 млн. 400 тысяч душ и посадских 
183400 мужских душ. Привилегированного населения, которое податями не 
облагалось, 515 тысяч душ.



Под конец своей жизни Петр стал императором и к своему имени получил приставку 
Великий. В связи с этим у меня возник вопрос. По каким же критериям присваивался 
титул Великий? Насколько позволяют судить мои скромные познания о некоторых 
Великих, то все они расширяли территории управляемых ими государств, будто бы 
заботясь о народе. Однако за эту заботу платили жизнями сотни тысяч и миллионы 
безымянных  маленьких винтиков, людей со своими мечтами и интересами. Проходило 
время, и при других правителях завоеванные территории утрачивались. И снова 
страдали простые люди.