Вельск-инфо
6 сентября 2006 (36)
Инф.

Григорий Явлинский о правах человека и двойных стандартах власти

С какой внешнеполитической доктриной села за стол восьмерки Россия? К сожалению, в стране не было никакого обсуждения места России в мире, ее роли, долгосрочной стратегии международных отношений, связи всего этого комплекса проблем с направлением внутреннего развития нашей страны и коренными интересами граждан.

Концепция обороняющейся "по всем азимутам", крепящей свою ядерную мощь "энергетической сверхдержавы", представленная в последнем президентском послании, других выступлениях Владимира Путина и представителей его администрации ответ на эти вопросы не содержит.

Основа этой концепции и внешнеполитического мышления российской элиты вообще бесхитростна и прямолинейна. Это образ СССР как сильного государства, которое пыталось диктовать свою волю всему миру. Восстанавливая советские схемы (вплоть до введения однопартийности и приравнивания правозащитников к шпионам) внутри страны, "элита" стремится к подобию имперского величия и во внешней политике.

Так называемая "прагматичная внешняя политика" Путина заключается в постоянной подмене целей, вытекающих из исторической и культурной определенности России, ее реального места в мире, банальным торгом вокруг временных экономических выгод и "самостоятельных", чаще всего бессмысленных, а иногда вредных, шагов. Такая внешняя политика никак не связана с коренными интересами граждан, будущим их детей и внуков. Она выражает разнообразные интересы группировок во власти, их маневры и разногласия.

Происходит все большее отчуждение внешней политики Кремля от интересов абсолютного большинства людей, живущих в России.

Это только кажется, что в сегодняшнем мире есть много вариантов проведения политики. Что можно быть с этими или с теми, дразнить то одних, то других. Или пытаться быть самими по себе - ни с теми и ни с этими, время от времени смешивая вообще все в кучу. Придумывать то ось с Францией и Германией, то треугольник с Китаем и Индией. Быть уважаемым партнером в Евроатлантической восьмерке и ведущим идеологом и организатором в Азиат-ском ШОСе - геополитических объединениях, основанных на фундаментально различных ценностных принципах. Если к этому добавить настойчивые попытки установления особых отношений с такими специфическими игроками как ХАМАС и Ахмадинеджад, то желание гоняться за тремя зайцами, бегущими в разные стороны, становится очевидным.

Любимая госчиновниками и госпропагандой ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), о важности которой в утверждении российской "самости" столько было сказано в последнее время - это объединение государств, общим для которых является неуважительное отношение к правам человека как к фундаментальной ценности. И объективным лидером в этой группе является не Россия, а Китай.

Китай с его населением и экономикой не может быть и никогда не будет инструментом в тактических играх российского руководства. Более того, скорее он имеет все необходимые предпосылки для использования в своих целях северного партнера, занимающего место в политике Китая, аналогичное тому, на котором при России находится Белоруссия.

И дело здесь даже не в том, что против России в какой-то момент может быть обращено приобретенное у нее же оружие.

Завершающим актом истории для доморощенной "суверенной демократии" может стать вроде бы "позитивное" событие типа "создания российско-китайского единого экономического пространства". Достаточно просто представить себе это, сопоставить масштабы и темпы роста российской и китайской экономики, чтобы понять, чем это закончится.

К болезненным разочарованиям ведут и другие российские внешнеполитические новации, выдаваемые государственной пропагандой за доказательства роста международного авторитета России и ее влияния в мире.

"Отдельность" от всех, "суверенитет" и внешнеполитическая независимость реализуются подчас в странной подростковой манере - через шаги, потенциально опасные для нас же самих. А как еще квалифицировать поставки ракетных комплексов "Тор" Ирану или демонстрацию дружбы и заботы о Северной Корее или "Хамас"?

Трагедия пятерых россиян, убитых в Ираке, - лишь одно из свидетельств опасности этого пути. Крайне неразумно и наивно рассчитывать на то, что встречи с лидерами организации, которую половина мира считает террористической, или атомные игры с Ираном обеспечат какое-то особое отношение к нам "международного террористического сообщества" и режимов, поддерживающих террористов. Подобные построения разбиваются о реальность - за-хват в Багдаде граждан России, предъявление террористами требований, которые должны быть выполнены на территории России.

Можно, исходя из слабости России и ее незащищенности перед террористами, не участвовать в активных действиях против тех, кто непосредственно в данный момент не угрожает России. Нужно, когда это необходимо, по важным международным вопросам проявлять твердость, стараться установить в мире некоторый баланс и не позволять никого загонять в угол и заниматься военным авантюризмом. Но нельзя, очень опасно, проводить такую "послесоветскую" внешнюю политику, смысл которой в том, что все, кто против США или Европы, - наши, если не союзники, то "милые приятели". Нельзя быть и "над схваткой", как Вячеслав Молотов в 1939 году: "Советский Союз не может принимать чью-либо сторону в развязанной англо- французскими империалистами мировой войне". А теперь Сергей Лавров: "Россия не может принимать чью-либо сторону в развязываемом межцивилизационном конфликте глобального масштаба".

Убившие наших соотечественников террористы продемонстрировали, что они жестоко и непримиримо борются за воплощение в жизнь своей картины мира, в которую все, в том числе и Россия, должны быть помещены как в прокрустово ложе - с безжалостным отсечением лишнего. Наше отличие от них - не "в позиции, занимаемой по тем или иным вопросам", а в разном мировоззрении, образе жизни, цивилизации, наконец. Мы обязаны занимать сторону, свою сторону. Пытаясь быть "над схваткой", мы по существу поддерживаем чужую сторону.

В сочетании с "энергетической сверхдержавностью", возвратом долгов и на фоне ядерного потенциала, такая экзотическая внешняя политика в тактическом смысле оказывается исключительно эффектной, яркой. Она оставляет у партнеров постоянное недоумение и, если и не ощущение проигрыша, то уж наверняка непредсказуемости России и собственной беспомощности влиять на нее.

Официальные пропагандисты и "двойные политологи" с вдохновением провозглашают - вот он, искомый третий путь. Суверенный и уникальный.

Они только не говорят, что этот третий путь ведет Россию в третий мир.

Ложный и жизненно опасный стратегический выбор может быть окончательно сделан на фоне впечатления полной успешности тактических шагов российского руководства на международной арене. Феномен сегодняшней, путинской, внешней политики в том и за-ключается, что тактические успехи в воссоздании образа России как сильного международного игрока, открывающиеся возможности использования сложных обстоятельств в глобальных болевых точках (прежде всего - на Ближнем Востоке), рост внимания к России как к поставщику энергоресурсов, затмевают факт движения в стратегически неверном направлении. За деревьями не видно леса.

Такая внешнеполитическая линия, конечно, возникла не на пустом месте.

Борис Ельцин в 1999 году оставил в наследство Путину во многом хаотичную ситуацию в стране, недоразрушенную со времен Сталина репрессивную традицию и ее многочисленные инструменты, и советское внешнеполитическое мышление. При сильном реакционном векторе настроений в российском обществе Путин мог при желании осуществить советскую "нормализацию" сполна. Он этого не сделал, не стал делать. И в этом его заслуга, - по крайней мере, на данный момент. Но он предпринял целый ряд серьезных шагов - и за это он несет всю полноту ответственности - именно в таком направлении. Их последствия оказались негативны и во многих случаях совершенно непоправимы.

На этой основе Путин построил свою внутреннюю, а теперь и внешнюю политику.

Основной вопрос нашей внутриполитической повестки дня в действительности тот же, что и для политики внешней - мы часть современной европейской цивилизации или нет. И решается он, прежде всего, и в главном, не столько во взаимоотношениях с западными партнерами, сколько исключительно внутри страны. Внешняя политика, естественно, является прямым следствием приоритетов внутренней.

(Окончание следует)