Вельск-инфо
22 ноября 2007 (130-131)
Виктор КОНОНОВ,

"Называйте меня просто - Ильич"

Четверть века назад умер второй, после Сталина, политический долгожитель из числа советских лидеров - Л. И. Брежнев

(Окончание. Начало в "В-И - Новый Регион" N 123, 127)

Как раз к началу 80-х советская экономика дошла до пределов своих возможностей. Как я уже упоминал, ЦК и правительство были вынуждены урезать даже утвержденные законодательно планы развития непроизводственной сферы. В какой-то степени спасали кредиты, их с начала 70-х Совет-скому Союзу охотно давали западные страны, особенно Германия и Франция, заинтересованные в развитии нашего нефтяного и газового экспорта. Очень сильно подрывал экономику все увеличивавшийся ввоз кормового зерна: притом, что зерно нашей сильной и твердой пшеницы пользовалось немалым спросом на мировом рынке и экспортировалось, зерна для корма скота нам не хватало.

Поэтому ушлые партийные экономисты придумали уловку. Нашлись теоретики, которые доказали, что в силу каких-то объективных причин итоги наших пятилеток подводились не вполне точно, что уже подсчитанный национальный доход надо время от времени пост-фактум пересчитывать с увеличением, поскольку мировые цены на многие производимые нами продукты растут. И вот, начиная с середины 70-х, начались такие пересчеты. ЦСУ СССР рассчитывало соответствующие коэффициенты, спускало их в областные статистические управления. Те нанимали на месяц-два дополнительных счетных работников, а потом "исправленные" якобы отчеты с мест посылались в Москву, где сводились и становились источниками для обновленных официальных статистических сборников. (Правда, официальные же, но закрытые статистические сборники, которые рассылались по строгому списку и не попадали даже в областные библиотеки, содержали сведения, более близкие к реальности.)

Это были своеобразные попытки поиграть с историей в кошки-мышки. Приближался XXVI съезд КПСС, и состояться он должен был весной 1981 года. Неизбежно вставал вопрос: хоть в 1977-м и убрали XXII съезд из числа исторических (в программном Постановлении ЦК о 60-летии Октября), но ведь Программа-то КПСС принята на нем, она не отменена. И надо будет ставить вопрос либо о пересмотре Программы, либо о дополнении.

Но сначала попытались проверить: а нельзя ли как-то доказать, что Программа все- таки выполнена? Пусть не полностью, пусть в основном, но выполнена. Тем паче, что по такому, скажем, объемному показателю, как прирост производства продукции важнейших отраслей, да и валового национального продукта и национального дохода, по данным ЦСУ СССР, страна, с помощью статистических ухищрений, вроде бы выходила к концу 10-й пятилетки примерно на 80% тех показателей, которые были определены в Программе КПСС. А ясно различимый рост военных расходов, казалось, вполне объяснял народу, почему его жизненный уровень и особенно социальные условия не так хороши, как, судя по цифрам ЦСУ о темпах роста, могли бы быть.

И вот был запущен "пробный шар". 8 мая 1980 года, менее чем за год до XXVI съезда КПСС и чуть более чем за полгода до окончания программного двадцатилетия, Л.И. Брежнев направил приветствие коллективу Уфимского моторостроительного производственного объединения в связи с выполнением этим коллективом плана Х пятилетки. Поздравив и т.д. всех рабочих и ИТР, Генсек выразил уверенность, что они и впредь будут "активно трудиться над дальнейшим укреплением материально- технической базы коммунизма".

Укреплять, как понятно каждому грамотному, можно только то, что построено. Телеграмму, естественно, Брежнев писал не сам, аппарат работал. Значит, было коллективное намерение проверить общественное мнение. И будьте уверены, если бы на этот пробный шар откликнулись, нашлись бы идеологи, которые помогли бы в Отчетном докладе на XXVI съезде обосновать, что даже не очень высокая ступень развитого социализма есть уже, в известном смысле, начало основ коммунизма. Или еще как-нибудь, даже если бы это объяснение противоречило самым очевидным вещам.

Конечно, такое объяснение долго не прожило бы и едва ли пережило бы даже М.А. Суслова, умершего менее чем через год после XXVI съезда. Но, к счастью, здравый смысл народа оказался настолько силен, что пробный шар не сработал. Точнее, сработал, но однозначно против заигрываний с историей. Не нашлось ни одного серьезного ученого или журналиста, которые купились бы на брошенную приманку. Против выступать было в те годы нельзя, поэтому телеграмму Л.И. Брежнева, опубликованную, как положено, на первых страницах газет, люди просто замолчали.

Хотя статистические показатели продолжали расти. Методы использовались самые примитивные. Конец 1980 г. был и концом очередной пятилетки. Результаты пятилетки во многом зависели от результатов работы строительной отрасли. Поэтому к 27 декабря, когда Госбанк прекращал принимать документы в итоги текущего года, государственные комиссии принимали сотни объектов не то что с замечаниями, а просто недостроенных. Дворец спорта профсоюзов в Архангельске был с фанфарами и публикациями в прессе принят, а потом его достраивали еще больше семи месяцев. В Котласе тогдашний первый секретарь горкома КПСС на бюро горкома заявил: "Мы будем принимать дома не только без крыши, но и без последнего этажа, но пятилетку выполним".

И пришлось на XXVI съезде принимать решение о новой редакции Программы КПСС, обосновав, что хотя конечные цели наши не изменились, конкретные сроки и пути как внутреннего, так и международного развития оказались несколько иными, чем предполагалось, а потому необходимо уточнить Программу.

Качественный шаг к трезвости оценок связан с именем Ю.В. Андропова. Произошло это так. Когда в январе 1982 года умер М.А. Суслов, сразу активизировались все творческие силы. Началось с международников. Уже через несколько дней после смерти М.А. Суслова, 31 января, А.Е. Бовин опубликовал в "Известиях" (а в московском вечернем выпуске это произошло уже 30-го, на следующий день после похорон М.А.) статью, посвященную китайско-американским отношениям. Повода для этой статьи, кроме смерти Суслова, при котором решительное улучшение отношений ни с Китаем, ни с Югославией, ни с итальянскими, французскими или японскими коммунистами было невозможно, ибо для него они все были "отступниками" от марксизма-ленинизма, под которым Михаил Андреевич понимал ту окрошку, которой он сам питался всю жизнь и которой кормил нас, дозволяя добавлять в нее новое только кусочками, - повода другого не было. Поэтому я и связываю эти два факта.

Помню, я тогда несколько раз прочитал статью А. Бовина. С друзьями обсудили. Пришли к выводу, что она и написана, и, тем паче, опубликована исключительно для того, чтобы дважды в тексте прозвучала мысль: что бы ни было, какие бы планы ни строили за океаном, а Китай и США "находятся по разные стороны социального водораздела эпохи". Через несколько дней А. Бовин опубликовал в "Литгазете" свою беседу с д-ром исторических или юридических, уж не помню, наук Лукиным. Лукин играл роль пессимиста, Бовин - оптимиста, а речь шла о Китае и советско- китайских отношениях.

Потом была "Международная панорама" по ТВ, где тот же Бовин развивал ту же тему, и настолько его выступления получили поддержку в идеологических кругах у нас и в международном комдвижении, что в марте Л.И. Брежнев полетел в Ташкент и там, в центре Азии, сказал - впервые за много лет, - что "мы не отрицаем и никогда не отрицали, что Китай является социалистическим государством" и что СССР готов к развитию отношений с КНР по всем направлениям.

Ю.В. Андропов, как человек, самостоятельно мыслящий (хотя он разделял со всей партией целый ряд теоретических за-блуждений), да к тому же обладавший разносторонней информацией, уже тогда, а может, и раньше, осознал, что в нарастании трезвости в оценках достигнутого пора совершить качественный скачок. И когда ему поручили выступить с докладом на 112-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина (Черненко, занявший после смерти Суслова его кабинет, явно был не способен на такой подвиг), Ю.В. Андропов говорил вовсе не как председатель КГБ, а как главный идеолог. И оценку уровня зрелости социализма в СССР дал такую: сказал о том, что мы вступили в этап развитого социализма, и добавил:

"Наша страна находится в начале этого длительного исторического этапа, который в свою очередь будет знать свои периоды, свои ступени роста".

Это для многих стало, как ушат холодной воды на голову. Мало того, что период "исторически длительный", с этим уже как-то примирились, - а если в нем еще будут свои периоды и ступени:

Зато через год, когда Ю.В. Андропов опубликовал в журнале "Коммунист" (1983, N 3) статью "Учение К. Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР" (помню, какой был ажиотаж: Генсек напечатал теоретическую статью, случай за многие годы первый, а текст статьи "Правда" и другие центральные газеты не перепечатывают; номер журнала рассылкой из Москвы запоздал; указаний ТАССа областным газетам нет, - все интересуются, прочитать негде, а обкомы не знают, как быть), - почти никого из идеологов и не шелохнуло, что автор вел речь не о коммунистическом, а о социалистическом строительстве, имея в виду не только прошлое, но и настоящее, а по смыслу статьи и задач, в ней поставленных, получалось, что и довольно продолжительное будущее!

***

:Л.И. Брежнева это уже не волновало. Он лежал под землей позади Мавзолея В.И. Ленина, в одном ряду со Сталиным, Дзержинским, Свердловым, Ждановым и другими "верными ленинцами".

Похороны Л.И. Брежнева были торжественными, траур продолжался пять дней, как и в случае смерти Сталина. Москва была практически закрыта для въезда, билеты на самолеты продавали только при предъявлении командировочного удостоверения или телеграммы о смерти или смертельной болезни родственника, живущего в Москве. Поезда, идущие на юг и восток, направляли вокруг Москвы (пригодился опыт, применявшийся в дни Олимпиады 1980 г.). Мой друг Владимир Машутинский, работавший в то время в политотделе Архангельского авиаотряда, слетал в Москву на денек, пользуясь служебным положением, и рассказывал о необычной пустоте на московских улицах. А один старый музыкальный работник, уже пенсионер, сказал мне, что хоть и не красиво так говорить, но эти пять дней он наслаждался классической музыкой, звучавшей по всем программам ТВ и радио. До конца той, переходной для страны, пятилетки любителю классической музыки предстояло еще дважды пережить подобное наслаждение, правда, только по три дня.

То, что новым Генсеком ЦК станет Ю.В. Андропов, профессиональным политологам стало ясно уже после апрельского доклада Ю.В. Но многие наши интеллигенты наивно думали и тогда, что уж чекиста-то во главе партии не поставят (я по этому поводу выиграл на спор бутылку шампанского у Тани Шаховой, замредактора "Северного комсомольца"). Кстати, в момент смерти Л.И. Брежнева Ю.В. Андропов единственный из членов партийного ареопага оказался у телефона и, естественно, первым прибыл на квартиру старшего друга. И, кстати или не кстати, а Генсеком Андропов стал 15 ноября, ровно через 15 лет после того, как возглавил КГБ. Так что в нынешнем ноябре чекисты могли отметить сразу два юбилея, связанные с ЮВА: 40-летие его прихода к власти в КГБ и 25-летие - к власти в партии и, следственно, государстве.

Вообще-то говоря, власть "просто Ильича" в его последние дни была уже призрачной. Незадолго до 7 ноября, то есть буквально за неделю до его смерти, Брежневу пришлось согласиться на отставку своего личного друга, третьего секретаря ЦК КПСС А.П. Кириленко, сын которого оказался замешанным в уголовных делах. Сняли Кириленко с нарушением даже Устава КПСС: члена Политбюро и секретаря ЦК мог освободить от должности только Пленум ЦК, а без всякого пленума во всех городах страны снимали уже вывешенные к празднику портреты одного из "вождей".

Через несколько дней после смерти Брежнева Н.А. Щелоков был снят с поста главы МВД, туда пришли на многие годы чекисты. Щелоков, замешанный в уголовных делишках дочери Брежнева Галины и ее друзей, был разжалован из генералов армии в рядовые и, чтобы избежать позора публичного суда, вместе с супругой покончил счеты с жизнью. Позже был снят с работы и даже осужден и зять Брежнева, он же первый заместитель Щелокова, Ю.М. Чурбанов.

Эпоха "культа без личности" закончилась.

Виктор КОНОНОВ, историк, социолог, г. Вельск