Вечерний Котлас
20 января 2005 (3)
Вячеслав ЧИРКИН.

В петле браконьера

Возвращаясь с охоты домой с сыном-подростком, я решил спрямить путь и через Микшину гору по вырубке выйти к реке, к броду.

Мутный осенний день пылил нудным холодным дождем. Мокрые деревья держались отчужденно, неприветливо. Было одиноко и неуютно. Хотелось скорее к теплу и горячему чаю...

Я шел впереди, сбивая полами плаща висевшие на траве капли, а сын - следом посуху. Вдруг сбоку за мшистым корнистым выворотнем заворочалось что-то большое и темное. Я рванул с плеча ружье, и мы замерли.

Из-за пня показалась и повернулась к нам огромная горбоносая голова лося. Шея его дрожала от напряжения. С бороды и губ стекали дождевые капли. Веки запавших глаз были изъедены и сплошь облеплены мошкарой. "Тут что-то не так", - подумал я. Отослав сына подальше, под защиту деревьев, подошел ближе.

Ржавый стальной трос тянулся от пня к животному. Левая задняя нога его была неестественно оттянута назад. В паху виднелась большая черная опухоль. Трава кругом вытоптана, земля прикатана. Петля браконьера затянулась на бабке у копыта, перерезала кожу и впилась в окровавленную кость. Лось, видно, бился в петле не один день...

- Что будем делать? - спросил я у сына.

- Давай отвяжем, может, он убежит, - ответил мальчик.

Несчастное животное снова подняло голову. В его слезящемся взгляде не было ни страха, ни надежды, только бесконечная усталость. Еще чувствовались такие боль и страдание, что я, не выдержав, отвернулся. Я боялся, он откроет рот и скажет: "Что смотрите, изверги? Добейте, не мучайте..."

Лось был тяжел. С большим трудом мне удавалось оттянуть ему ногу, но снять петлю я не успевал: почуяв слабину троса, зверь подтягивал ее обратно. Иногда он силился встать, но лишь качался телом. Животное совсем ослабло от голода и боли...

От моих попыток помочь боль в ноге, видимо, усилилась. Животное посмотрело на меня и судорожно, со всхлипом вздохнуло. Звук получился тяжкий, прерывистый, похожий на неумелый плач сильного, мужественного человека, изнуренного до последней возможности...

- Помогай, одному не справиться, - подозвал я сына.

Вдвоем (я оттягивал ногу, он снимал петлю) после третьей попытки освободили бедное животное. Сразу вскочив, мы отбежали: раненый, разъяренный зверь запросто может забить острыми копытами. Но тот не встал. Стремясь вырваться из петли, он вывернул ногу из тазового сустава...

На всякий случай обошли вокруг, покричали, постучали палкой по пню, я даже выстрелил вверх - все напрасно. Чудеса бывают лишь в сказках. Лось молча следил за нами плачущими глазами, потом бессильно уронил голову... Мы заспешили к селу, чтобы сообщить охотоведу о случившемся несчастье.

Вскоре я сдал свой охотничий билет и больше не охочусь. Неблагородное это ныне дело - уничтожать то немногое, что еще осталось в окружающей природе...