Северный комсомолец
16 декабря 2005 (18)
Елена МАЛЫШЕВА

Последний бастион нелюбви

Не хотела верить, когда узнала: богатая, как считается, Коряжма осталась единственным в области местом, где муниципальные чиновники не получают надбавки к пенсиям. По федеральному закону - положено, по областному - положено, а местные депутаты подобного решения не принимают и деньги на доплаты в бюджет не закладывают. Аргументы звучат примерно так: не заслужили, дорого, у города есть другие нужды.

Вопрос с пенсиями чиновников, конечно, интересный. С одной стороны, на госслужбе они некоторым образом поражены в правах: не могут, например, зарабатывать где-то еще. С другой стороны, знали ведь, куда шли. Опять же, с первой стороны, хороших специалистов в ту же мэрию калачом не заманишь, на производстве получат больше. Опять же, со второй стороны, многие идут в чиновники не за льготными пенсиями, а за привилегиями, статусом, которые порой дороже денег.

Но я не о чиновниках сегодня. Будь у всех остальных солидное обеспечение в старости, вряд ли бы они стали голову ломать голову - а сколько получает сосед? У нас ломают. Была недавно с депутатом Госдумы Мальчихиным на встречах в Котласе и Вычегодском. Самые активные "встречающие" - пенсионеры. И потому, что время им позволяет, и потому еще, что каждый раз старики надеются услышать что-нибудь обнадеживающее про свои пенсии. А порадовать их нечем. Тарифы по-прежнему будут расти, пенсии - несомненно! - индексироваться. В общем, сколько добавят, столько и отберут.

Разговорились со старушкой. Она назвалась. Но мне неловко писать фамилию женщины, два месяца вынужденной ходить в туалет в ведро, потому что унитаз сломался, а на новый пришлось копить. Ее соседка, однако, одернула товарку: "Мы лучше уже живем. Вот при Ельцине я несколько лет молока не пила, а сейчас все кушаем. Мало только немножко..."

Именно в Вычегодском я впервые обратила внимание на своеобразный перекос в сознании. Увидев у меня диктофон в руках, на разговор потянулись и другие пенсионеры. И выяснилось: практически все бывшие работники железной дороги чувствуют сегодня себя особенно обиженными. В свое время и получали неплохо, и в своей больнице лечились, и всякими льготами пользовались. А теперь - на тебе, стали, как все. "Я всю жизнь пахала, а Танька получает больше меня!" Кем, спрашиваю, вы работали? "Да стрелочницей! И в жару, и в мороз на улице". А Танька? "А Танька в белом халате в больнице 30 лет просидела. Врачихой". Стрелочница считает неправильным это.

Мне тоже не кажется справедливым оказаться на пенсии в одном социальном слое с бедняками. А туда входят сейчас практически все пенсионеры, за исключением разве что тех самых чиновников и "белых воротничков", накопивших на старость заранее. Но что самое удивительное, в зоне бедности, согласно исследованию Института общественного проектирования и компании "Ромир-Мониторинг", сегодня оказываются и работающие. Воспитатели, медсестры, все работники сельского хозяйства, часть служащих, как это ни странно.

Однако людей обижает даже не это. В конце концов, у всех разные способности и возможности получить образование и сделать карьеру. Обижает другое: если в развитых странах человек практически навсегда остается в социальном слое, которого достиг в работоспособном возрасте, то наши старики уже в 50-60 лет скатываются из зоны благополучия в ту самую зону бедности. И плевать правительство хотело на то, как ты и сколько пахал еще несколько лет назад.

Именно эта несправедливость в оценках при начислении пенсий больше всего злит людей. Но из социсследования (оно публиковалось в этом году в журнале "Эксперт") я с удивлением узнала, что правительство в выстраивании своей политики и не должно ориентироваться на пенсионеров. Потому что пенсионеры - единственный социальный слой, который не принял капитализм, и ориентиры которого входят в противоречие с ориентирами успешных граждан.

Так ведь и не примет! И так и будет голосовать не умом, а тем местом, которое приходится пристраивать порой не на унитаз, а в ведро.