Северный комсомолец
12 октября 2007 (40)
Марья ЛОГИНОВА.

Полтора часа самолет летел на одном двигателе

9 октября около шести часов вечера у самолета Ан-26-100, принадлежащего ООО "Трансавиагарантия" и летевшего по маршруту Варандей-Архангельск, неожиданно отказал правый двигатель. На борту в это время находились 46 человек - 39 пассажиров и 7 членов экипажа. Для обеспечения безопасности аварийной посадки самолета на земле были приведены в готовность 89 человек и 22 единицы техники.

Беды, к счастью, не случилось. Самолет на одном двигателе благополучно совершил посадку в аэропорту "Талаги", где и должен был приземлиться в соответствии с маршрутом.

Дело серьезное, могли пострадать люди. Как только нам становится об этом известно, немедля едем в аэропорт. К заместителю ген. директора по авиационной безопасности Валентину Баленко мы решаем нагрянуть внезапно, без предварительной договоренности.

- Валентин Алексеевич, расскажите, что произошло?

- Ан-26-100 выполнял рейс по маршруту Варандей-Архангельск. Утром того дня он совершил рейс Архангельск-Варандей. Там была произведена смена пассажиров. И вот на обратном пути где-то в районе Нарьян-Мара, когда оставалось лететь часика полтора, у самолета остановился левый двигатель. Ситуация неожиданная, поэтому неприятная, но отнюдь не заштатная. Подобные случаи описываются, они ожидаемы. Экипаж четко знает, что делать в подобных ситуациях.

- Вы хотите сказать, что от Нарьян-Мара и до самого Архангельска самолет летел только на одном двигателе?!

- Проанализировав все параметры полета, командир принял решение идти в Архангельск на одном двигателе. Конструкция Ан-26-100 позволяет ему лететь с одним двигателем, летчики к подобным ситуациям готовятся, отрабатывают такие случаи на тренажерах. Вообще, большинство самолетов, у которых два двигателя, могут лететь с одним. Это не ЧП. Такое бывает. У вас на автомобиле, например, может заглохнуть двигатель, и автомобиль тогда не поедет. Но самолет в таком случае может лететь. Одного двигателя на Ан-26-100 вполне достаточно, чтобы он держался в горизонтальном полете. Кроме того, на этом самолете не два, а даже три двигателя. Есть еще один, маленький, реактивный, который тоже, в общем-то, помогает. Бывали случаи, когда на четырехмоторном самолете по два двигателя сразу отказывали, и ничего. Что насчет Ан-26-100 - это самолет надежный, и если что случится, самолет этой конфигурации может безопасно спланировать с определенной высоты.

- А что чувствуют люди, когда у самолета неожиданно глохнет двигатель?

- Самолет же не падал, а продолжал полет. В общем-то, ничего и не произошло. Паники не было. Это уже забота экипажа и командира воздушного судна, который во главе всего, который руководит полетом. Надо успокоить людей и работать. У экипажа Ан-26-100 это получилось. Думаю, пассажиры не сразу и заметили, что что-то случилось. Специалисты, конечно, это сразу понимают: у летчиков все показывают приборы, срабатывает многоступенчатая сигнализация. Ну, тональность звука меняется, конечно. Но люди нетренированные могут это и не почувствовать ...

- Что происходило у вас в аэропорту, на земле, в то время как Ан-26-100 летел на одном двигателе? Была объявлена тревога?

- Была объявлена готовность, а не тревога. Тревога - это когда что-то чрезвычайное уже неожиданно случилось. В последнем случае все руководители аэропорта были оповещены, все были в полной готовности. Задача аэропорта в таких ситуациях - принять самолет, так сказать, в любой конфигурации. Задача летчика - посадить самолет. Тут все зависит от подготовки экипажа, от тренировки. А наша задача - подготовить аэропорт к сложной посадке. Что мы и сделали.

- Это была сложная посадка?

- Самолет приземлился успешно. В принципе, в нашей каждодневной работе все это отрабатывается. В каждом аэропорту, и большом, и маленьком, существует аварийный план. Он предусматривает множество подобных происшествий, все отрабатывается, действия персонала аэропорта в случае чего подробно расписаны и регламентированы. Но дай Бог, конечно, чтобы нашим работникам как можно реже приходилось применять на практике свои знания и умения.

- Какие-то специальные службы привлекались?

- Были готовы все - аварийно-спасательные службы, на всякий случай мы подключили медиков и МЧС города. Но работать им не пришлось.

- Сейчас уже можно говорить о причинах произошедшего?

- Пока еще рано. В чем причина, решит специальная комиссия архангельского управления Госавианадзора. Она уже работает. Комиссия решит, кто виноват. Все параметры полета записаны в памяти самолета, все будет проанализировано. Уголовное дело в таком случае не заводится - это просто летное происшествие. Хотя не исключено, что на каком-то этапе расследования, если найдется виновный всего случившегося, возможно, дело и будет заведено. Но это маловероятно. Что касается самолета, могу сказать, что он достаточно новый, у него был капитальный ремонт совсем недавно. И раньше с ним ничего такого не случалось.

- Что будет с этим самолетом?

- Замена двигателя. Его снимут, он будет упакован и отправлен на завод-производитель. На заводе двигатель разберут, чтобы выявить агрегат, из-за которого он перестал работать. Самолет сейчас, конечно же, не летает.

- Насколько часто у самолетов в полете отказывают двигатели?

- У нас последний раз такое лет восемь назад было. Может, по России статистика и похуже, но в Архангельске именно такая. Помню, у одной из местных авиакомпаний один раз был отказ двигателя на взлете в Тромсе, еще в Шереметьево.

- А лично вы что чувствовали?

- Такое происходит очень редко. Поэтому и адреналинчик в кровь выбрасывается.

К сожалению, представитель комиссии Сергей Григорьевич Юрченко, он же сотрудник ООО "Трансавиагарантия", с нами общаться не захотел - идет расследование, и что-либо комментировать пока еще рано. Срок, в который комиссия обязана завершить свою работу, ограничивается десятью днями. "Вот тогда, - сказал Юрченко, - и звоните. Если, конечно, дозвонитесь".