Северный комсомолец
30 ноября 2007 (47)
Елена ДОИЛЬНИЦЫНА.

Нелюди, которые решили живьем сжечь семью священника, землю все равно не получат

На третьем этаже хирургического отделения первой городской больницы очередь. Очередь в 12-ю палату. Там лежит отец Владимир, настоятель Свято- Ильинского кафедрального собора, дом которого подожгли неделю назад какие-то подонки. Около палаты выстроились те люди, которым отец Владимир когда-то помог, и те, кто даже в такие дни не может без благословения своего батюшки, и даже просители, которым требуется защита. Человек лежит практически беспомощный, а его просят о помощи.

Наверное, такое случается не только со священниками, но чаще всего, видимо, именно с ними. Обожженные ноги болят, и вставать сложно, а народ все идет и идет, прорываясь во время, не занятое перевязками, рабочими консультациями и церковными таинствами. Например, причастие ненадолго остановило людской поток. К людям вышел батюшка и попросил подождать. Никакого ропота, только нетерпеливый шелест пакетов с соками, фруктами и домашней едой.

Когда пришла моя очередь войти в крошечную палату, подумала, что найду там уставшего, страдающего человека. Но на кровати лежал подвижный остроглазый человек, который и виду не подавал, что у него что-то болит. Боль прорывалась на лицо лишь иногда, видимо, когда становилась уж совсем нестерпимой. Конечно, отца Владимира, которого видят прихожане во время службы, этот пациент напоминал слабо. Стресс и ожоги второй-третьей степени, мучительные перевязки все-таки не могли не оставить следов.

О пожаре отец Владимир рассказывает сухо. В половине второго ночи во дворе просигналила машина, старая, отечественная. Он выглянул в окно. Те, что были в машине, его заметили. А он их не разглядел. Потом отец Владимир выключил свет, обошел дом и около трех ночи лег спать. Его разбудил жуткий скрежет, и священник увидел, как в разбитое окно влетает светящийся предмет, падает на пол, взрывается и пламя огромной лилией подскакивает к потолку. А потом струйки огня протягиваются вдоль плинтусов.

Поначалу еще отец Владимир уверен, что сможет погасить огонь своими силами. Зовет сына, и они пытаются потушить пламя одеялами. Не понимая пока, что по полу разливается опасная жидкость. Одеяла тут же впитывают зажигательную смесь и становятся огромными факелами. И вот уже вся комната в огне. Отец Владимир выталкивает сына и пытается бежать сам, но, поскользнувшись на смеси, падает прямо в огонь. Ноги горят, но он не обращает внимания, ему надо семью спасать.

Спасает. Потом они уже все вместе пытаются вызвать пожарных. Несколько раз пытаются. В конце концов это удается. По словам отца Владимира, пожарные едут мучительно долго, а дом горит. Приезжают почти без воды. Потом прибывает машина с водой, но она огонь не заливает. На вопрос священника - "почему"? Пожарные спокойно отвечают, что команды нет. Огонь пожарным теперь, видимо, не команда к тушению. Зато сейчас у пожарных появились просьбы к семье пострадавшего священника. Просят говорить, что приехали они довольно быстро. Потому что де... их в Москве ругают за нерасторопность.

26 лет жила семья отца Владимира в этом доме, который вдруг вместе с землей под ним, заинтересовал неких людей. И они таким жутким способом решили желанное заполучить. Семья настоятеля кафедрального собора Архангельска осталась без крыши над головой, без одежды и всего того, что делает дом домом. Но землю эти нелюди не получат. Отец Владимир заверил нас, что документы на приватизацию дома и участка земли под ним лежат в надежном месте. Они даже не в Архангельске. Предчувствуя неладное, он решил обезопасить себя хотя бы таким, доступным ему способом. А вот страховать дом не стал. Толку, говорит, от такой страховки нет. Ну получишь 120 тысяч, если беда случилась. Чем помогут эти копейки?