Северный комсомолец
27 апреля 2007 (14)
Светлана Лойченко.

Страх перед истиной

Позавчера прошли похороны первого президента России. Эта смерть вдруг всколыхнула то, что сидело у каждого где-то глубоко-глубоко. За годы перемен и потрясений каждый из нас выбрал свою меру компромисса. Вроде того - "да, я потерял уверенность в будущем, зато у меня появилась возможность бывать за рубежом". Или: "Демократы довели страну до ручки, но и коммунисты были не лучше". Вариантов множество. Это было что-то вроде наших негласных внутренних договоренностей с самими собой о цене. А сейчас как бы произошла ревизия...

Власть, возможно, интуитивно почувствовав это, показала народу, как надо относиться к памяти первого президента России, открывшего ей путь к свободе, которую у нас, как и счастье, каждый понимает по-своему.

Наина Ельцина во время похорон вспомнила, как она была напугана тем, что в 1989 году Борис Николаевич сказал, что надо спасать Россию.

Да, многие были напуганы. Могу вспомнить так называемый "антиельциновский съезд", который состоялся в 1990 году. Ельцин уже был председателем Верховного Совета РСФСР. И на этом внеочередном съезде, предполагалось, что оппозиция возьмет верх, и Ельцина сместят.

Помню, Москва была наводнена военной техникой и бронетранспортерами. Они заполняли все подъезды к Красной площади, бронетехникой был забит Исторический проезд. Все пропуски по Москве и в Кремль организовал мне тогда депутат России Александр Вешняков - он очень помогал архангельским журналистам. А опекал меня его помощник, ныне уже покойный Сергей Семенов. На съезде нашу область представляли депутаты Вешняков, Гуськов, Клепикова, Пискунов, Буторин, Рассказов.

Помню, как меня терзали сомнения. В Москву я ехала с однозначной позицией. А тут все смешалось. Я видела людей, которые были искренне уверены, что Ельцину власть давать нельзя. И, похоже было, что его сместят. Но тут вдруг заговорили, что Ельцин останется, если удастся расколоть коммунистов, а это может сделать Руцкой. И еще многое зависело от выступления самого Ельцина.

Выступал он, кажется, в конце второго дня съезда. Выражаясь современным сленгом, он "порвал" всех своих- противников. Стало ясно - голосование пройдет в его пользу.

С этим прекрасным настроением депутат-демократ Рассказов, избранный от Северодвинска, предложил показать нам с Сергеем Семеновым Кремль. Запомнилась почему-то такая деталь, мелочь, по сути. Мы поднимались наверх по высокой лестнице. Рассказов стал прыгать по ступенькам, которые были устланы ковровой дорожкой. Он предложил устроить соревнования, кто больше всего пропрыгает на одной ноге. "Только чтобы по цветоч-кам!" - поставил он условие. У меня невольно вырвалось: "Главное, чтобы потом не по ягодкам".

Было уже где-то около девяти часов вечера. Кремль опустел. Стало даже жутковато в его узких коридорах. Они поворачивали резко, и я вдруг вывалилась в проем- и на кого-то налетела. Когда подняла голову, увидела Ельцина. Красивого, разгоряченного успехом. Рассказов поздравил его и представил нас. Ельцин сказал: "Секретов от журналистов у нас нет, пусть идут и слушают, потом расскажут..." Шли на совещание в Царицыну палату. Мы тут же оказались за его спиной. И мне так стало легко!

К метро возвращалась поздно. Красная площадь перекрыта - нет ни одного человека. Только у заграждений все еще стоят люди. Помню, они кричали: "Поддержите его!" И как у них горели глаза... Они бы никогда не поняли моих сомнений, которые снова возникли, как только я покинула Царицыну палату.

И я тоже тогда нашла компромисс. Не важно, какой, но он помогал жить...

А на днях брала интервью у отца Иоанна. Речь зашла о компромиссах. И он сказал: "Я не признаю компромиссов". Я поняла, что речь идет вовсе не о житейских уступках. Уточнила - почему? "В компромиссе нет любви. Он мина под будущим", - ответил отец Иоанн.

И добавил: "Компромисс - это страх перед истиной".