Северный комсомолец
24 октября 2008 (42)
Галина МЕЩЕРЯКОВА

Мы говорим - спекуляция, подразумеваем - экономический рост

Прошедшее лето выдалось запоминающимся. У меня был долгий отпуск, который я провела на родине своих родителей в Саратовской области, в городе Балашове. Начало как в школьном сочинении. Только сочинять не приходится...

Балашов - город с историческим прошлым в буквальном смысле. Он был оплотом донского казачества, верно служившего царю Николаю II. В Балашове удивительной красоты река Хопёр, которая по версии ЮНЕСКО признавалась одной из самых чистых рек Европы. Да и много чего ещё есть хорошего и примечательного в этом городе.

Я не была в нём давно. А приехала и поразилась. В стотысячном городе - ужасающая безработица. Основной вид деятельности людей - торговля. Проще сказать - спекуляция. Производители расположились в той части рынка, где торгуют продуктами, да и то половина перекупщиков мяса. Весь город, начиная с четверга, встречается на рынке. На неделе балашовцев дома не застать, они в Москве - закупают китайские изделия лёгкой промышленности. Потом продают друг другу. Так и выживают худо-бедно.

Маме моей подруги почти 70 лет, она - заслуженный учитель России. Ей не хватает пенсии. Могла бы подрабатывать частными уроками, но не может брать деньги с учеников. Мотается в Москву на поезде, на "газели" за товаром, а ехать почти двадцать часов. Возвращается почти без сознания, отлёживается, делает обезболивающий укол - и на рынок. Продавать тапки, туфли, ботинки...

Подруга детства Марина Тугушева преподает в Балашовском филиале Саратовского университета, она кандидат филологических наук. В Москву кататься не может - много преподаёт. Получает мало. У Марины необыкновенно симпатичная персидская кошка. Хозяйка всегда идёт навстречу всем её плотским желаниям, так как последствия "кошачьих утех" приносят небольшой доход в семейный бюджет. Кандидат наук идёт на рынок и продаёт котят. Обычно от 800 рублей. Однажды к ней подошёл парнишка лет двадцати и попросил отдать котёнка за 400 рублей, она согласилась и в придачу надавала кучу советов по питанию и уходу. На следующий день парень стоял и продавал Марининого перса за полторы тысячи. И продал- таки! Маринка всё видела, не выдержала, подошла и потребовала объяснений. Парень сказал, что завод автотракторных прицепов, на котором он работал, - банкрот, и денег им не дают, а у него семья.

На рынке сотни бравых парней таскают коробки, туши, торгуют прищепками, вяленой рыбой. Им больше негде работать. В Балашове уже обанкрочены или на стадии банкротства все предприятия. Основные - вышеупомянутый завод и комбинат плащевых тканей, под который в советские времена была выстроена целая инфра-структура.

Директор завода автотракторных прицепов в интервью одной из саратовских газет так и сказала, что по Путину, процедура банкротства - естественный ход, и он должен впоследствии привести к новой форме управления на заводе, правильной и экономически выгодной.

Но пока ещё план премьера как-то не действует, его слова не расслышаны. Заводы брошены с мегадолгами, и брать их на новую раскрутку желающих не находится. Аналогичная картина в Балашове с предприятиями пищевой промышленности. Стоят с заколоченными окнами уникальный горчичный завод, мясокомбинат, маслобойка.

В голове крутилась фраза, от которой миллионам россиян на душе становилось тепло, фраза, в которой заложено возрождение России, - "экономический рост". Её повторяли каждый день. А я никак в толк взять не могла, откуда берётся экономический рост, если производство мертво? И ни в одном Балашове...

Не отказала себе в удовольствии и побывала в Саратове, Энгельсе, откуда стратегические бомбардировщики ТУ-160 улетали в гости к Уго Чавесу и где неподалёку в поле 47 лет назад приземлился Юрий Гагарин.

В Саратове автомобильный мост самый протяжённый в Европе. Почти пять километров. Он соединяет город с левым берегом, на котором расположился Энгельс. В тридцатиградусную жару я шла пешком с энгельсского пляжа в Саратов по знаменитому мосту. Была жуткая пробка, и уехать на транспорте было невозможно. Мост почти идеальный, полотно ровное, без выбоин.

Небольшие разрушения видны только в той части моста, где пешеходная дорожка. Саратовские депутаты решили, что мост надо всё равно закрывать и ремонтировать. Как-то само собой возникло сравнение с нашим среднестатистическим Соломбальским мостом, решение о ремонте которого долго рождалось. Мост наш отремонтировали, но не прошло и года, как на нём снова появились ямы и трещины.

Саратов почти миллионик. На чём люди делают деньги, кажется, тоже понятно - тысячи людей жарятся на нескольких рынках. Заработки у бюджетников как и везде, то есть смешные. Знакомая, экстренный детский хирург, получает семь тысяч рублей и торгует овощами с собственного огорода. Промышленность наполовину свёрнута. Думаю, откуда экономический рост? Кто его выдумал?!

Финансовый кризис расставил всё по местам. За экономический рост у нас принимали опять-таки спекуляцию. Получастные корпорации понабрали дешёвых денег на Западе, чтобы купить новые активы или для того чтобы заработать на перепродаже втридорога этих денег российским заёмщикам, обычным гражданам. Теперь отечественный резерв покрывает убытки, расплачивается по кредитам этих корпораций.

Мы хотели брать дешёвые кредиты и продавать по баснословной цене нефть. В России не хотели наращивать инвестиции. На каждый бакс прямых инвестиций привлекали ещё несколько долларов кредитов и займов. В результате на Россию пришлось до 40 процентов всех кредитов, предоставленных компаниям развивающихся рынков, и только 10 процентов общемировых прямых инвестиций. Прямые инвестиции - это иностранный капитал, а с ним впоследствии пришлось бы делиться прибылью. Не захотели.

Корпорации вернут кредиты с помощью Стабфонда. В общем-то, за наш счёт. Но когда появятся деньги на освоение промышленного производства? Вопрос.

Банки получили деньги от Правительства. Но купить валюту можно не везде, даже у менял, что топчутся у дверей банков.

В Сбербанке России, что на Воскресенской, в валютном отделе за окошком сидит оператор. На стене высвечиваются расценки на доллары и евро. Я обрадовалась, подскакиваю к оператору и прошу продать мне доллары.

- Не продаём, - глядя на меня, простите, как на дуру, - сказала оператор.

- А... вон же написано...

- Вот кто-нибудь мне сейчас принесёт на продажу, я вам продам, - вежливее пояснила работник банка.

Есть предположение, что банкам Правительство день-ги на спасение дало, а условия договора не обговорило. Вот они сейчас и придерживают доллары, чтобы дороже населению продать, так как спрос есть.

Или же они долги Западу отдают?

Галина МЕЩЕРЯКОВА