Северный комсомолец
21 ноября 2008 (46)
Ирина СИДОРОВА
Помню тепло ее рук
Когда иду я по Набережной от Никольского храма к Банковскому переулку, то всякий
раз невольно прислушиваюсь к отзвукам знакомых с детства произведений Бетховена,
Чайковского, Грига, долетающих из окон старого здания музыкальной школы.
Сколько всего изменилось с тех пор, как я в далекие шестидесятые, маленькая
девчушка, с черной нотной папкой, бегала в свою любимую "музыкалку" на занятия.
Теперь основные помещения Дет-ской музыкальной школы 1 Баренцева региона
располагаются на Банковском переулке в отреставрированном двухэтажном здании.
Архитектурно-историческому памятнику XVIII века нашлось достойное применение. Но
здесь по-прежнему, как много лет назад, царствует классическая музыка.
В детстве занятия в му-зыкальной школе отнимали у меня много времени и сил.
Четыре урока в неделю: два по специальности, сольфеджио и музлитература. Плюс
дома ежедневно по два часа за пианино. И казалось бы, практической отдачи от
этих многолетних недетских трудов я не получила. Так уж случилось, что моя
профессиональная карьера никаким образом с музыкой связана не была. Но, как
сказала Марина Цветаева, "то, что мы знаем в детстве, мы знаем всю жизнь". И
музыка, не став моей работой, оказалась моим главным наслаждением в жизни,
утешением и внутренним ориентиром в моменты мучительных сомнений. А на склоне
лет и спасением от реальности.
Наши преподаватели в музыкальной школе никогда не говорили нам красивых слов о
духовности и нравственности. Но самой манерой общаться с учениками,
интеллигентностью, чуткостью душевной, которую развивает музыка, они создавали
эту особую атмосферу духовности и человечности, которую мне нигде больше
испытать не довелось.
За все годы обучения я ни разу не услышала в этих стенах резкого окрика, грубого
слова, раздражения.
Моим преподавателем фортепиано была Александра Ивановна Воскресенская. У всех,
кто каким-то образом был связан с музыкой в нашем городе, это имя и сегодня
вызывает трепет преклонения. Любимая ученица известного композитора Майкапара,
аристократка по духу и происхождению, человек энциклопедических знаний,
владевшая пятью иностранными языками, она отличалась редкой душевной щедростью и
теплотой. И благодаря своей любимой учительнице я с детства и на всю жизнь
усвоила: чем интеллигентнее человек, тем менее он подвержен амбициозности и
снобизму.
Александра Ивановна искренне, как родных, любила своих учеников, была с ними
по-матерински заботлива и добра. На заслуженный отдых она ушла далеко за
семьдесят. Но дома еще долго продолжала заниматься с детьми музыкой.
Я помню её чуткие и теплые руки, которые закутывали меня, восьмилетнюю малышку,
в пуховый платок поверх шапки и шубейки, завязывая его концы на спине. "Вот как
чудесно, - улыбалась Александра Ивановна. - Всё спрячем, только глазки оставим,
они холода не боятся". В те зимы бывали сильные морозы. И никто из маленьких
учеников Воскресенской не уходил с занятий, не пройдя её личного "дресс
контроля".
И когда узнала я, что сегодня в музыкальной школе 1 Баренцева региона преподает
ученица Воскресенской заслуженный работник культуры Людмила Ивановна Панкова,
мне очень захотелось увидеться с ней.
Мы договорились о встрече. Но в тот день меня ожидал не самый приятный сюрприз.
"А у нас электричество вырубилось, наверное, перегрузка в сети. В школе столько
всевозможной аппаратуры, - объяснила мне при встрече Людмила Ивановна. Я с
пониманием отнеслась к ее желанию показать мне, чем сегодня гордится музыкальная
школа 1, а уж потом предаться воспоминаниям.
"Дайте мне руку!" - предложила Панкова. И две ученицы 60-х Александры Ивановны
Воскресенской, взявшись за руки и презрев кромешную тьму, стали взбираться по
лестнице на второй этаж. В темноте под арками-сводами старинного здания наши
голоса и звуки музыки неожиданно приобретали особую насыщенность и окраску.
- Вот это акустика! Здесь бы арии из оперы исполнять, - воскликнула Людмила
Ивановна. И сказано это было неслучайно. В школе создан оперный театр, которым
руководит заслуженный работник культуры Г. М. Мурашева. Разумеется, мы побывали
у нее. А затем прошествовали в потемках к еще одной "жемчужинке" школы - в класс
с современным интерьером и уникальным оборудованием для незрячих детей.
Мы продолжали осторожно передвигаться по темному коридору от одного островка
света к другому. Меня не покидало ощущение ирреальности происходящего. И мне
почему-то вспомнился эпизод из фильма "Амаркорд" Федерико Феллини, где герои в
сплошном тумане передвигаются по улице. И в этот самый момент в глубине темного
коридора навстречу нам открылись двери класса, и оттуда вместе с потоком
дневного света вырвалась музыка Моцарта. И словно исчезло всё, пространство,
время.
- Когда я вспоминаю Александру Ивановну, я всё время чувствую ее руки на моих.
Они всегда были теплыми, - заговорила Людмила Ивановна, когда мы наконец пришли
в её класс.
Мы еще о многом вспоминали. А когда спустились в фойе, в школе уже повсюду горел
свет. Потом, оставшись одна, я зашла в старое здание музыкальной школы, что
стоит на Набережной. И снова дорогие мне образы прошлого обступили меня...
...Вот кто-то заиграл в соседнем классе "Шествие гномов" Эдварда Грига, моего
любимого композитора. Сейчас откроется класс Воскресенской, и я увижу до боли
ясно и близко это всегда спокойное, приветливое лицо...
По улице Александра Ивановна ходила всегда в шляпке, украшенной вуалькой или
цветами, и почти не снимала перчаток с рук. Говорила своим ученицам: "Берегите
руки от холода!" Часто на столе Александры Ивановны лежали свежие газеты на
английском, немецком и французском языках. Именно из этих газет Александры
Ивановны я узнала впервые о знаменитом американском пианисте Ване Клиберне и его
визите в Россию. А позже об убий-стве Джона Кеннеди.
С музыкальной школой связано и одно из самых веселых воспоминаний, когда,
возвращаясь с занятий по сольфеджио, мы с девчонками специально сворачивали в
Театральный переулок. Нас там ожидала ледяная горка над бомбоубежищем (теперь на
этом месте вырос новый магазин "Центр"). И мы катались с этой горки на своих
кожаных нотных папках, которые были удобнее всяких санок.
Александре Ивановне Воскресенской не подходило понятие "одинокая женщина". Двери
её квартиры в доме на Серафимовича всегда были открыты для добрых людей. Она
давала уроки музыки и детям, которые не могли учиться в школе по нездоровью или
бедности. Своих учениц она часто приглашала на уроки домой. Помню, с каким
трепетом я всякий раз подходила к её дому на Серафимовича с высоким шпилем над
крышей. В ее комнате царствовал рояль. И был незабываемый "лирический
беспорядок": разложенные повсюду нотные альбомы, книги, журналы, газеты. Стены
украшали картины художников и чудесные вышивки в рамках.
Я часто хожу по улице Серафимовича мимо дорогого мне двухэтажного дома с
мезонином. Здесь давно уже никто не живет, а разместились разные фирмы и
конторы. Но всё слышится мне, будто там, на втором этаже, в мезонине, кто-то
дивно играет Баха.
Ирина СИДОРОВА
|