|
Северный комсомолец
15 мая 2009 (16-17)
Ирина СИДОРОВА
"Вечная смена людских заблуждений"
"УЦЕНЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА"
Это даже символично, что именно во Всемирный день книги в моем любимом книжном
магазине я купила четыре тома сочинений Григория Данилевского, автора всем
известного романа "Княжна Тараканова". Как и положено "в книжкины именины", в
магазине были скидки на весь ассортимент. Без особого интереса миновав подиумы и
стеллажи с "новинками" и "лидерами продаж", я случайно задержалась у книг с
табличкой "уцененная литература" - и чуть не вскрикнула от радости! Вот он,
"Девятый вал" Григория Данилевского, любимый роман моего давнего знакомого. Как
же я его обрадую! Только надо покупать все четыре тома. "А где же цена?" -
спрашиваю молоденькую продавщицу. "Да вот она - сорок рублей за все четыре
тома". Выходит, за каждый том по десятке?!
Сняла я с полки все четыре толстеньких, в суперобложке томика, прижала к груди,
как обиженных ребяток, и к кассе направилась. Молоденькая продавщица, видя мою
эмоциональную реакцию, начала оправдываться: "Нашей вины здесь нет. Ведь цены на
книги не мы назначаем".
Да, это правда, подумала я. Всё гораздо сложней. И не случайно на "уцененной"
полке оказались еще и "Хождение по мукам" Алексея Толстого и "Евгений Онегин"
Александра Пушкина... И если взять романы Тургенева и рассказы Чехова с нижних
полок, замыкающих отдел стеллажа, и разместить их на самых видных местах
"лидеров продаж", то всё равно сегодняшний покупатель предпочтет им модные нынче
романы Коэльо и Зюскинда.
Помнится мне еще один недавний эпизод. Я становлюсь на колени, как перед святыми
иконами, у стеллажа с русской классикой, чтобы достать из глубины самой нижней
полки томик Ивана Сергеевича Тургенева. "Зачем вы мучаетесь, позвали бы меня?!"
- подбегает продавщица. "Нет, я не мучаюсь. Я прошу прощения у пророков
Отечества, великих русских писателей за оскудение наших душ..."
Дома раскрыла роман "Девятый вал" и удивилась - словно не в 1873 году, а сейчас
это написано: "Вечная смена людских заблуждений... Что всегда было законом,
утешением и гордостью человечества, то сегодня отвергнуто, осуждено, отдано огню
и мечу..." Роман исследует бурный процесс капитализации России в 70е годы XIX
века. Да ему сегодня цены нет!
"ТЫ ВСЁ БЛАГОСЛОВИШЬ..."
И вот уже в который раз я вспоминаю мой город дет-ства. В нашем старом дворе
было два выхода на Павлиновку, один прямо к трамвайной остановке, а другой - к
самому главному в те годы книжному магазину с высоким крылечком. В 60х века
минувшего этот маленький по сравнению с нынешними магазинчик был битком набит
всевозможными изданиями. Классическая литература, детские книги, школьные
учебники, роскошные альбомы по искусству, открытки с репродукциями знаменитых
картин. В магазине всегда стоял особый запах новых книг. А еще мне запомнились
цветные фигурки детей с игрушками и книжками в руках, стоявшие под самым
потолком на стеллажах. Веселые ребята словно приветствовали каждого, кто входил
в это книжное царство, где на самом почетном месте красовались произведения
Толстого, Пушкина, Чехова, Достоевского...
Рядом с этим центральным были еще два книжных магазина, а напротив, на другой
стороне Павлиновки, работал единственный в городе магазин-читальня. Здесь можно
было посидеть за столиком со свежими газетами и журналами. Я часто покупала в
этом магазине журналы "Советский экран" и "Музыкальную жизнь" с нотными
вкладышами самых популярных песен.
Все мы были в те годы книгочеями. И мечтали о новом, просторном, современном
книжном магазине в родном городе. И вот наконец он появился, этот магазин нашей
мечты. Но почему мне так грустно сегодня на празднике книги? Почему
представляется как навязчивый кошмар: вот вхожу я в книжный магазин и никак не
могу найти там ни стихов Пушкина и Блока, ни романов Толстого и Тургенева. Где
же они? Их нет совсем. Потому что перестали пользоваться спросом у покупателей.
А как же школьники? Они теперь проходят литературу по сборникам кратких
пересказов произведений русских писателей. Зачем читать толстые тома, если
учителя вполне устраивает этот примитивный суррогат?
И это уже не мои фантазии, а горькая реальность. Поэтому я прекрасно понимаю
людей, испытывающих стойкое отвращение к писателям, которых "проходили" в школе.
Только худому учителю, как нечто худому танцору, мешает компьютер пробудить у
детей интерес к книге. Мне очень жаль детей, которым не выпало счастье учиться
любви к книге у такой учительницы, как моя Тамара Борисовна Перевязкина. Она
заслуженный учитель России. На её уроках литературы проходила головная боль,
согревались промокшие ноги. А когда она читала стихи, по спине пробегал озноб
восторга.
Из окон её кабинета русского языка открывался самый красивый в городе вид на
сквер с памятником Петру I, безбрежные просторы Северной Двины и мачты кораблей
у Красной пристани. И это тоже настраивало на творче-скую волну во время
классных сочинений или размышлений о литературных героях. Наши беседы на уроке
нередко переходили в диспуты, которые продолжались и после звонка. Тамара
Борисовна умела донести до нас человеческую суть Онегина, Печорина и моего
любимого героя Чацкого. Эти "типичные представители" русского дворянства XIX
века вдруг становились живыми людьми, чем-то очень близкими нам.
Из уроков моей любимой учительницы я вынесла главное: русская литература - это
литература любви и просветленного страдания. Эта обостренная совестливость и
глубокий интерес к жизни души человека. Моя замечательная учительница передала
мне свою любовь к волшебной поэзии Александра Блока. Когда она читала на уроке
его поэму "Скифы", весь класс замирал и наши сердца наполнялись трепетом.
Тамара Борисовна эмоцио-нально выкладывалась на каждом уроке, не щадя своего
сердца. И потому, наверное, в сердцах учеников её осталась на всю жизнь любовь к
литературе, интерес к хорошей книге, без которой жизнь просто немыслима.
"Учитель прикасается к вечности: никто не может сказать, когда кончается его
влияние". Верность этих слов Адамса я ощутила на себе сполна. И хорошо, что
успела написать их однажды на по-здравительной открытке моей любимой
учительнице...
Сегодня, как сорок с лишним лет назад, смотрят на меня глаза пожизненного моего
кумира Александра Блока. Его фотопортрет на картонной подставочке я приобрела
еще десятиклассницей в книжном магазине возле нашего двора. И с каждым годом всё
моложе черты дорогого мне лица. И с каждым днем всё ближе любимые с юности
блоковские строки из поэмы "Возмездие":
Ты всё благословишь тогда,
Поняв, что жизнь - безмерно боле,
Чем quantum satis Бранда воли,
А мир - прекрасен, как всегда.
Ирина СИДОРОВА
| |