Пресса Архангельской области
Птица счастья
Птица счастья



Двина
1 августа 2005 (3)
Ольга ДМИТРИЕВА,

Поморский шиповник - Rosa Moscovita

Что королевский садовник обнаружил на Беломорских берегах [an error occurred while processing this directive]

Традескант-старший (?-1637?) был удивительным человеком, одним из первых английских ботаников и естествоиспытателей. Он пользовался известностью как садовод уже в конце XVI века. К его услугам прибегал могущественный Роберт Сесил, государственный секретарь двух монархов, Елизаветы I и Якова I Стюарта. [an error occurred while processing this directive]

3 июня 1618 года Джон Традескант отплыл из Англии в составе посольства к русскому царю Михаилу Фёдоровичу. Посольство возглавлял друг Традесканта сэр Дадли Диггс, эрудит, почитатель наук и обладатель прекрасного сада (устроенного, возможно, не без помощи нашего героя, жившего с ним по соседству). В политическом отношении миссия Диггса провалилась: проведя некоторое время в Холмогорах, он вернулся назад, даже не добравшись до Москвы. Зато у Традесканта были все основания считать своё "посольское путешествие" ("A viag of Ambusad"), как он именует его в своём дневнике, весьма удачным. [an error occurred while processing this directive]

Энтузиаст-ботаник оказался в стране, "пятую часть которой", как он счёл, занимали леса и невозделанные земли. Все данные о знакомых и незнакомых растениях Традескант тщательно заносил в дневник. С огромным интересом собирал он ягоды, которыми так богаты северные леса, тем более что опыт его позволял надеяться довезти их до Англии. Местная земляника попадалась у торговцев, её также подавали несколько раз за столом у английского посла. Однако северная разновидность не впечатлила: "Ягоды ничем не отличались от наших, но были мельче, что позволило мне не слишком охотиться за ними". Зато черника и другие лесные ягоды заслужили похвалу: они "значительно крупнее, чем наши, насколько я могу судить, благодаря жару лета, которое очень коротко, поэтому, когда растение цветёт, оно не переживает заморозков и так до той поры, пока оно не даст прекрасный плод". Во время своих вылазок на острова Традескант нашёл некую "низкорастущую ягоду, плоды которой во многом напоминают клубнику, но янтарного цвета. Люди едят её как лекарство против цинги... Я высушил несколько ягод, чтобы выбрать из них семена, часть которых послал Робену в Париж" (Веспасиан Робен, парижский ботаник, был постоянным его корреспондентом). Позднее ботаники определили таинственную ягоду как Cornus suecica. [an error occurred while processing this directive]

В дневнике подробно описан дремлик, известный также как чемерица, - лечебное, но ядовитое растение, применявшееся местными жителями от головной боли. Традескант называет его русским словом "камарица", указывая, что её использовали также и против комаров и прочего лесного гнуса. Камарицы было так много, что, по словам традесканта, "можно было нагрузить целый корабль". Похоже, наш ботаник был не чужд коммерческой жилки и предполагал, что импорт лекарственных растений может стать прибыльным занятием. [an error occurred while processing this directive]

Одним из самых трогательных моментов в русском путешествии английского садовника стало его знакомство с местной дикой розой, или шиповником, которым изобиловал Розовый остров. В своём дневнике он писал, что растения занимали не менее 4-5 акров: "Они не махровые и очень похожи на наши коричные розы. Те, кто обладает чувством обоняния, говорят, что они чудно благоухают". Этот пассаж неожиданно обнаруживает печальную истину: выдающийся ботаник был, по-видимому, лишён возможности наслаждаться ароматами цветов и трав. Отсутствие обоняния, однако, не умаляло его восхищения красотой природы. Что же касается дикой северной розы, Традескант, влюбившись, подобно садовнику из детской считалки, в этот цветок, решил привезти его кусты в Англию. "Я надеюсь, - записал он, - что они будут расти и размножаться здесь, поскольку среди многих кустов, которые я привёз домой с цветами на них, некоторые могут приняться". Он не ошибся, розы благополучно прижились, и этот сорт, не описанный до той поры в науке, вошёл в ботанические каталоги XVII века как Rosa Moscovita или Rosa Sylvestris Russica. [an error occurred while processing this directive]

Будь Традескант только садовником, он довольствовался бы растениями, от которых можно иметь какой-то прок. Однако любознательность его простиралась гораздо шире. "Я видел четыре сорта хвойных деревьев и берёзы очень высокие; по весне они (русские) делают надрезы, чтобы пить их сок, он течёт большую часть мая и в начале июня, и, по их словам, это приятный освежающий напиток. Также есть у них невысокие деревья, из которых они изготавливают обручи. Англичане называют их дикой вишней, но я не могу поверить в то, что это тот же вид, хотя листьями она напоминает вишню и даёт черноватую ягоду... однако, когда я там был, она ещё не созрела. У неё удивительно гибкая древесина и, если ветка случайно коснётся земли, она даст корни, что я наблюдал во многих местах. Я взял её побеги в июле и привёз одну-две, каковые, надеюсь, вырастут". Как истинный англичанин, заинтересованный в торговых делах, которые вели с Московией его соотечественники, Традескант не удержался от упоминания практической пользы северной вишни: "Теперь - об изобилии производимых здесь ободов: насколько я могу судить, такое обилие рассчитано на наших бондарей (для их огромных бочек с икрой), а также на фламандцев, голландцев, гамбуржцев и русских. Наши также вывозят их, чтобы стягивать ободами свои бочки в Гренландии и, по отзывам бочаров, это лучшие обода в мире". [an error occurred while processing this directive]

Первых московитов он встретил в открытом море в лодке, это были двое рыбаков- поморов: крепкий неказистый одноглазый старик лет пятидесяти и молодой парень "примерно 25 лет, хорошо и ладно сложенный; оба были одеты в одежду из овечьей шкуры, вывернутой мехом внутрь". Их вид произвёл на англичанина вполне благоприятное впечатление, он с интересом заметил, что "у обоих были на шеях кресты, выполненные очень искусно. В Англии я встречал многих людей этой профессии, одетых хуже. Их лодка была невелика, очень аккуратно сработана и похожа на голландскую". Надо заметить, что Традескант, имевший немалый опыт морских плаваний, очень высоко оценил все, что было связано с навигационными навыками и судами поморов. Он подробно описал пять типов кораблей и лодок, килевых и плоскодонных, которые встретил на русском Севере. [an error occurred while processing this directive]

Разумеется, опытного ботаника особенно интересовало всё, что относилось к зерновым культурам, однако не все полученные сведения он сумел верно интерпретировать. Любопытный пример того, как иноземцы, ожидавшие встретить в Московии любые диковинки и чудеса, создавали невероятные версии: "Рожь они сеют в июле, а пшеницу в июне. Эти два вида зерновых растут около 13 месяцев, прежде чем их пожнут, потому что снег выпадет в августе или сентябре и лежит до мая и дольше". Очевидно, Традескант смешал и принял за один посев яровые и озимые, получив удивительное зерно, зреющее больше года. В остальном же его сведения вполне достоверны: "Они собирают урожай в августе и в начале сентября. Ячмень, овёс и горох сеют в последний день мая, а снимают обычно первого августа или в последний день июля. Мне показали белый овёс - очень хороший. Его посеяли, скосили, собрали в снопы и обмолотили за шесть недель". [an error occurred while processing this directive]

К русским напиткам англичанин также отнёсся в целом одобрительно. Правда, местное пиво он нашёл удивительно невкусным, зато оценил медовуху - "превосходный напиток, приготавливаемый из мёда, а этот мёд лучший в мире... Ни по крепости, ни по доброму вкусу не встречал ничего лучше в Англии". [an error occurred while processing this directive]

Естественное любопытство вызвали у путешественника жилища русских. "Свои дома они строят из длинных еловых брёвен, наполовину стёсанных с внутренней стороны. Окна забирают стеклом, называемым "слюдой". Приехав из страны, где строили в технике фахверка - с использованием бревенчатого каркаса, с засыпкой из щебня и штукатуркой, - Традескант не мог не оценить основательности избы из массивного дерева. Он отмечал, что крыши здесь кроют досками в ладонь шириной и дома прекрасно защищены от влаги, ливней и снега. [an error occurred while processing this directive]

Умение русских работать по дереву заслужило самые высокие похвалы путешественника. Как и многие поколения иностранцев после него, он был поражён тем, что могли создать плотники с помощью самых незамысловатых инструментов: "Они не пользуются пилой... не стругают рубанком, но обходятся одним только резаком или, как его называют... стругом. А между тем вы увидите некоторые вещи, выполненные ими так, что это превосходит человеческое разумение, и это сделано только с помощью топорика, стамески и струга и очень быстро". [an error occurred while processing this directive]

...Достигнутое положение и благополучие позволили Традесканту разбить рядом со своим домом в Южном Ламбете сад лекарственных растений и трав - один из первых в Англии, а также устроить музей. В этом "кабинете редкостей" были выставлены интересные образцы растений, чучела животных и птиц со всех концов света (среди них - экзотическая птица додо). Были там и замысловатые изделия и предметы быта, собранные в далёких путешествиях. Почётное место среди них занимали сувениры, вывезенные из Московии. Согласно каталогу, составленному его сыном, Джон Традескант хранил в своём "кабинете" "русский кафтан; сапоги из Московии"; короткие самоедские лыжи, описанные как "туфли, чтобы ходить по снегу и не проваливаться"; "русские чулки без пяток" и "туфли из России, подбитые железом". Среди этих редкостей была и счётная доска абак, или попросту счёты. (Таким образом, традиция привозить из России это любопытное устройство, особенно популярное среди иностранцев в эпоху микрокалькуляторов, была заложена Джоном Традескантом.) [an error occurred while processing this directive]

Наш же краткий рассказ о "прилежном и неутомимом исследователе бесконечно разнообразной природы и её почитателе", "первом русском ботанике" служит ещё и данью уважения этому человеку. Его подкупающая доброжелательность и объективность закладывали те традиции взаимопонимания, которые, надо надеяться, когда-то окажутся сильнее сиюминутных интересов и конъюнктурных соображений. [an error occurred while processing this directive]