Коношский курьер
16 мая 2003 (52-53)
С.Конин

Никто не забыт

Его зарыли в шар земной...

"Выстрел грянет - ворон кружит, мой дружок в бурьяне неживой лежит..." А где погребен? Сможет ли сын поклониться праху его?

В прошлые времена, когда поездки в страны Восточной Европы были по карману народу и за границей мог побывать каждый, если ты на хорошем счету в трудовом коллективе и обществе, была у Геннадия Андреевича мысль съездить в ГДР, поискать могилу по указанному адресу, поклониться праху отца. Но сначала решил разузнать про указанное в похоронке место, и была долгая переписка с разными ведомствами и службами. Ему было сообщено, что могилы Ситникова там нет, останки всех погибших были перезахоронены - сначала в братской могиле, затем на воинском захоронении советских воинов. Более того, и край тот оказался территорией другой страны - Польши. Бывший немецкий город Шенберг стал польским городом Шецинек воеводства Кошалин. Переписка возобновилась, уже не по немецким, а по польским адресам, причем поначалу коношскому адресату сообщалось, что фамилия Ситникова в списках погибших в Польше, в том числе перезахороненных в Шецинеке, вообще не значится. Видимо, он перезахоронен как неизвестный солдат.

Наконец пришел ответ, что по ходатайству воинской части, где воевал снайпер Ситников, и Польского Красного Креста он внесен в именные списки учета погибших, останки которых похоронены на кладбище советских воинов в Шецинеке, под 206. А в одном из ответов уже прямо утверждалось: имя Ситникова выбито на могильной плите названного захоронения.

В Польше, где бы ни бывали Ситниковы, их принимали приветливо, с пониманием. Геннадий Андреевич даже успел подружиться с одним поляком, более-менее говорившим по-русски - его брат, воевавший в Войске Польском против гитлеровцев, был ранен и в госпитале подружился с санитарочкой-сибирячкой, та после войны увезла польского хлопца к себе на родину, так что поляк в ходе поездок к брату в Сибирь выучился языку, во всяком случае, общаться с ним не составляло особого труда. А вот в других случаях, особенно в поездках по воеводству, языковый барьер причинял немало неудобств.

Мало сказать, коношанин был огорчен тем, что он узнал и услышал. Он был ошеломлен. Проделан дальний и нелегкий путь, полный недоразумений за границей. И ради чего? Чтобы своими глазами убедиться: имени Ситникова нет ни на одной из плит , а Геннадий Андреевич обошел все захоронение, где покоятся более 4400 советских воинов и 39 поляков 2-го Белорусского фронта, осмотрел все 143 могильные плиты. Иными словами, положительные письма- ответы оказались липой, видимо, придуманной для того, чтобы настойчивый житель далекой северной Коноши угомонился и более не беспокоил чиновников своими расспросами.

Немало воды утекло со времени поездки в Польшу, уже давно Геннадий Андреевич в статусе ветерана, а чувство горечи не ушло в прошлое, оно живет вместе с памятью об отце и не дает покоя, диктует продолжать поиск. Но где искать? Ни фотографий, ни фронтовых писем, ни наград, ни других реликвий. Ничего нет. Но были друзья-однополчане. Пусть много лет прошло - более полувека, но, может быть, есть поныне живые из числа однополчан, кто может хоть что-то поведать об Андрее Ситникове, о его военных путях- дорогах и как погиб?

Да, оно может стать основанием для дальнейшего поиска, особенно если откликнутся земляки, воевавшие в мурманском Заполярье.

Понятно также, что не за просто так Ситникову доверили снайперскую винтовку, значит, имел лицевой боевой счет и немало сделал, чтобы приблизить Победу. Это к вопросу о том, могли ли быть у погибшего Ситникова награды.

С.Конин, член Союза журналистов России.