Пресса Архангельской области
 


Версия для распечатки  
  

Трудовая Коряжма
1 октября 2002 (109)
Владимир НОГОВИЦЫН.

Родники вы мои СЕРЕБРЯНЫЕ...

...Давно не бывал Аркадий Дмитриевич Татарский на родине. А ведь сравнительно недалеко это - в Котласском районе. И не то чтоб недосуг (есть время у пенсионера!) - просто ехать некуда. Да и что осталось от их деревеньки Копытово Ямского сельсовета?!

Как-то раз разобрала его племянника охота наведаться на отцову отчину. Ну и дядюшку с собою прихватил. Где можно было - на машине пробирались, а дальше пёхом. Вот тут-то и забыл Аркадий Дмитриевич о больных ногах. Несколько километров брёл: "Потихоньку -ничего"... А увидел - лес и поле, поле и лес и сорную -до пояса - траву... Обмер. Дыхание перехватило. Будто лишился навсегда чего-то самого дорогого. "Один памятник от деревни - старая лиственница". Рядом - упавшая ель ("Ветром спихнуло"). Походил. В том месте, где колодец стоял, до сих пор родник струится. И показалось: бежит, бежит ручеек в давние - предавние годы...

С места на место семья Га-гарских ездила не единожды. То на химзаводе жили (а это километров двадцать в сторону Сусоловки), то обратно в деревню возвращались. Разъезды были связаны с отцовыми назначениями, а он то счетово-дил, то бухгалтерия - специалист! Ну и семейство следом -как нитка за иглой. Вот и запомнилась Аркашке большая железная пластина на заводской трубе - "Северный метил". Предприятие относилось к Котласскому райлесхимсоюзу. В ту пору ему, малолетке, оно казалось громадным. Просто ничего другого он в своей глухомани не видел. Потом началась война. Батяня и старший брат ушли на фронт, и в 42-м на обоих, почти одновременно, пришли похоронки. Позже в Книге Памяти Аркадий Дмитриевич увидит их фамилии, стоящие в одном списке: Гагаре-кие - Дмитрий Павлович, 1902 г.р., и Николай Дмитриевич, с 1924-го. Всё, что осталось от близких, так это упоминание...

В сорок третьем Ар-каша окончил семь классов. И пятнадцати парню не испол н и - лось. Куда податься? А на завод! Там по карточке ежедневно выдавали не как иждивенцу полновесную норму - 800 граммов хлеба! "Получишь и на раз навернешь его, захлёбывая водой. И до следующего вечера глотаешь слюни".

Работа даже для взрослого человека была чересчур тяжелой. 12 часов труда. С 6 до 18 часов -распорядок дня. Ночь - на отдых. И всё повторялось сызнова. Летом заготавливали дрова. Сами же вывозили их на лошадях с делянок по дороге- лежневке. А еще приготавливали плашку, на которую шли исключительно береза и осина. А ближе к зиме начиналось производство метилового спирта, спецпорошка и угля.

Скидок для Аркадия и его ровесника - Коли Латышева не делалось. Они и трудились наравне с сезонными рабочими, присланными сюда из ближайших деревень. И для них существовала твердая ежедневная норма - заготовить не менее трех кубометров древесины. Всё происходило однообразно: плашку для сухой перегонки грузили в металлические ёмкости-казаны. И процесс шел. Потом красноватая жишка (так ее называли) стекала по желобу в деревянные кадки для отстоя. Снова перегонка с добавлением негашеной извести. И далее, покуда не получался готовый продукт. Вообще-то всё производство было примитивным и убогим, что сейчас кажется невероятным.

В помещении жар стоял неимоверный, духотища и угар мешали дышать, но дело не прекращалось. Ведь продукция шла на оборонные цели. Говорили, что даже отходы производства - серый порошок, выгребаемый после из печи, - были одним из компонентов пороха. Но рабочие, а тем более Аркашкас Колькой, несильно о том задумывались. По правде сказать, им было всё равно.

Механизации, понятно, никакой: бери больше, кидай дальше! На подхвате будь! Особенно доставалось, когда занимались выгребкой угля. Он еще вспыхивал, горел, поэтому ёмкость заливали водой. И тогда паровое облако заволакивало всё помещение и больно жгло лицо и руки ("Во время войны вредности не признавали").

Признается: уставал страшно. А однажды (до сих пор стыдно) проспал на работу. А тогда как было? На 20 минут опоздал -под суд. Тюрьма - не тюрьма, а принудработы, считай, тебе обеспечены. И процентов 25 вычетов из зарплаты. И это при том, что денег и так почти не видели.

Главный же, повоспитывав Аркадия (так, для порядка), сменил гнев на милость: "Ладно, прощаю". Но заставил вычистить переполненную выгребную яму.

Надолго запомнилось наказание. А не нарушай трудовой дисциплины!

Однако всё же нарушил. Намеренно. Демонстративно с тем же Колькой-одногодкой не вышел на работу. Это когда им всем о Победе сообщили. Поскольку ни газет, ни радио у них не было, то узнали об этом на заводе на второй день. Тот же доброхот, весть принесший, сказал, что объявлено о выходном дне. И пусть весело грозил начальник мальчишкам всеми карами, ослушались-таки!

Дотянул, дожил до победного дня и захворавший дедушка, воевавший когда-то с германцами еще в первую мировую. "Вот вернется с войны сын Николай, уж мы с ним обо всём потолкуем". Не случилось потолковать.

А с другом Колей Латышевым он, Аркадий Дмитриевич, видался лишь в начале пятидесятых. Больше их пути-дороги не пересекались...

...После войны вручили Гагар-скому настоящую медаль - "За доблестный труд в Великую Отечествен ную вой ну 1941 -1945 гг.". Ух, как он ею гордился! К лацкану пиджака прикрепил. Для форса. А ночью кто-то из общежитс-ких завистников награду украл...

После Аркадий уехал в Котлас. Получив паспорт, определился на железную дорогу. В армии отслужил. Учился, путейский диплом получил, работал. А потом подался в Коряжму. И напрасно пыжились на прежнем месте работы: "Мы не отпустим, и тебя туда не примут". И действительно, была заминка. Помог секретарь парткома Попов. Начальник кадров заявил: "Он им там нужен". А Владимир Михайлович отпарировал: "А ты кого будешь принимать - кого выгоняют?" Так Гагарский оказался на Котласском целлюлозно-бумажном комбинате, оттуда и на пенсию вышел. Чуть ли не четверть века отработал электриком в цехе древесно-волокнистых плит.

...Далекие родные места, неблизкая юность иногда вспоминаются Аркадию Дмитриевичу Гагарскому. И война, и заводик, и всё остальное. И на душе становится как-то светлее... Это - как тот не затянутый песком и илом родничок на месте деревенского колодца...

Владимир НОГОВИЦЫН.



Трудовая Коряжма:
Свежий номер
Архив номеров
Об издании
Контакты
Реклама



Издания Архангельской области:

Правда Северо-Запада
МК в Архангельске




Авангард
АиФ в Архангельске
Архангельск
Архангельская лесная газета
Архангельская субботняя газета
Архангельский епархиальный вестник
Бизнес-класс
Бумажник
Важский край
Ваш личный доктор
Ведомости Поморья
Вельск-инфо
Вельские вести
Вести Архангельской области
Вестник космодрома
Вечерний Котлас
Вечерняя Урдома
Вилегодская газета
Витрина 42х40
Волна
Выбор народа
Горожанин
Голос рабочего
Графоман
Губернский лабиринт
Двина (лит. жур.)
Двиноважье
Двинская правда
Добрый вечер, Архангельск!
Единый Мир
Жизнь за всю неделю
Заря
Звезда
Звездочка
Земляки
Знамя
Знамя труда
Известия НАО
Инфопроспект
Каргополье
Коношские ведомости
Коношский курьер
Корабел
Коряжемский муниципальный вестник
Котласский бумажник
Красноборская газета
Курьер Беломорья
Лесной регион
Лесные новости
Ломоносовец
Маяк
Медик Севера
Мирный град
МК-Север
Моряк Севера
Моряна
Наш темп
Независимый взгляд
Новодвинский рабочий
Нэрм Юн
Онега
Пинежье
Плесецкие новости
Полезная газета Cевера
Поморский курьер
Правда Севера
Пульс города
Российская Газета
Рыбак Севера
Рубежъ
Север
Северный комсомолец
Северная корреспонденция
Северная магистраль
Северная широта
Северный рабочий
СМ. вестник
Смольный Буян
Троицкий проспект
Трудовая Коряжма
У Белого моря
Устьянский край
Устьянские Вести
Холмогорская жизнь
Частная Газета
Защита прав граждан
Вельская неделя