Трудовая Коряжма
1 июня 2002 (58)
Наталья ЖИХАРЕВА.

"Он не кричал и не плакал. И не просился к маме..."

Проверки неблагополучных семей инспекция по делам несовершеннолетних проводит обычно совместно с социальными педагогами - по просьбе инспектора по охране прав детства отдела образования, по сигналу педиатров детской больницы или же по собственной инициативе. Недавно я напросилась с инспектором ПДН Евгением Синицыным в такой рейд.

Евгений обычно наведывается к своим подопечным по нескольку раз в неделю. Всего можно ожидать: сегодня родители трезвые и вспоминают, что у них есть дети, а завтра те по соседям куски собирают. Так что на всякий случай посмотреть - мало ли чего... Или как недавно - сигнал из школы, ученик не посещает занятия. Худшие предположения оправдались: мать в запое, ребенок сам по себе. На родительницу составлен протокол по статье 164 части 1 - " ..злостное невыполнение родителями или лицами, их заменяющими, обязанностей по воспитанию и обучению несовершеннолетних детей".

Понятно, что разговоры "по душам" для таких мамаш - что мертвому припарки, но до крайней меры наказания - лишения родительских прав - пробуется все' ребенок должен жить в семье, пока на это есть желание родителей и самого ребенка.

В Коряжме 185 семей "группы риска", как теперь называют неблагополучие, в котором пребывают 260 детей разного возраста.

"Ты голодный?.."

Поднимаемся на четвертый этаж дома Синицын стучит в дверь. Никто не открывает. Прислушиваемся - за дверью тишина. "Значит, нас заметили в окно. На обратном пути зайдем"... Еще один подъезд и опять четвертый этаж На этот раз дверь нам открыли, разрешили войти. В комнате кроме стола, табурета, двух кроватей, на которых ни подушек, ни одеял, ничего нет Взрослые трезвые.

Дети... "где-то на улице гуляют". Выходим из подъезда. Воздух как никогда кажется чистым и свежим, как после дождя. Впереди по нашему маршруту - "муравейник" .

"С первого взгляда можно определить, как живется тут ребенку, - подготавливает меня к встрече Евгений Николаевич. -В кастрюли, конечно, мы не заглядываем, права такого не имеем, да и ответ у родителей всегда готов: мол, только что поели, "курочка-колбаска", и посуду вымыли. И дети нередко подтверждают это. А что им еще остается? Они говорят правду только один на один, когда родители не слышат. Недавно у дома Лермонтова, 12 были - на улице сидит мальчик лет десяти. Спрашиваем' где мама, почему ты один. Он отвечает: "Мама не знаю где, а папа ушел со своей новой женой пить вино".

-А почему ты на улице?

-У меня нет ключей от дома.

-Ты голодный? Когда кушал?

-Утром суп дали...

Мальчик не знает, когда вернутся его так называемые родители и вернутся ли вообще. Как такой ребенок может успешно учиться в школе, если его никто не контролирует, он даже домой попасть не может?"

"Истории таких семей одна другой хлеще, - продолжает Синицын. - Вот вчера, например. На Набережной, 12 проживает некая Л. 24 лет. Недавно от нее ушел муж. Годовалый ребенок давно бы пропал, если б не бабушка, которая хоть изредка, но навещает свою заблудшую дочь. В очередной раз пожилая женщина пришла к ней и застала непрошеных гостей. Вызвала милицию. Я в тот день дежурил. Восьмиметровая комната - совершенно нежилого вида. Ребенок нагишом лежал на голом матраце, чуть прикрытый дерюгой (вернее, какой-то грязной тряпкой). На кровати - невменяемые мужчина и женщина. А молодая мама с собутыльником "уговаривала" на кухне очередную бутылку спиртного. Малыша мы кое-как одели в то, что принесла бабушка, и отправили в детскую больницу. Я был удивлен, что мальчишка при этом не сопротивлялся, не кричал и не плакал, не тянул к маме ручки . Ему было все равно. А вот накачанная алкоголем мамаша исцарапала мне руки в кровь, отнимая свое дитя. Проспавшись, она пришла за ребенком в детскую больницу и забрала его. Она же не лишена родительских прав. Судебное разбирательство возможно лишь после серии наших протоколов и представлений органов попечительства. Правда, через неделю этот малыш вновь был доставлен в детскую больницу" .

Наталья ЖИХАРЕВА.

Продолжение следует.