Трудовая Коряжма
22 июня 2002 (66)
Валентина РЫЖОВА.

ВОЙНА ПРОШЛА ЧЕРЕЗ МЕНЯ

Июнь 1941 года. Брянщина, Жуковский район. Дневной зной, сменяющийся обильными утренними росами. Хлопот полон рот - не только хозяйственных, но и домашних.

Семья не маленькая: к тому времени появился четвертый ребенок, и все - девчонки. Когда отец нес меня из больницы, соседи пошутили: "Брось, Павел, свой сверток. Куда тебе столько невест?!" Мне рассказывали потом, что часто, пеленая, отец о чем-то со мной разговаривал. Придя с работы, он первым делом направлялся к колыбели. Постоянно возился со мною: все-таки младшенькая! Но семейная радость была недолгой. 22 июня страшная весть о начале войны всё перевернула, перечеркнула жизнь тысячам людей... Четыре года кошмара...

Разве передашь словами то, что было пережито, сколько страданий всем досталось. Лишившись крова (немцы повыгоняли местных жителей из домов), хоронились летом по лугам, во рвах дальних деревень. Несколько спрятанных коров были нашими спасителями. В перерывах между бомбежками женщины по-пластунски ползли к ним, чтобы подоить. Молоко в основном доставалось детям... Зимой все ютились в глиняной землянке. Многие болели тифом. Еды не добыть: днем ближайшие деревни немцы грабили, ночью - партизаны приходили... Одна надежда - бурёнка.

Сколько горя пережито, сколько слез повыплакано! Об этом знала земля-матушка; вместе с русским народом она страдала. И все-таки выдюжили - ради детей, мужей ради... Война высветила и души людские Кто-то, защищая Родину, голову сложил, а кто-то и в холуях фашистских хаживал.

Однажды после ожесточенного воздушного боя над деревней был сбит наш самолет, летчик успел выпрыгнуть с парашютом. Быстренько направился к реке и, спустившись вниз с крутого берега, побежал по самой кромке воды, спрятался в кустах. Гитлеровцы с овчаркой промчались мимо. Однако бегущий рядом полицай, из наших же, местных, заметил летчика и выдал его немцам. Лишь спустя годы погибший воин (фамилия его Дегтярев) был удостоен высокой правительственной награды. По чистой случайности после войны на небольшом фрагменте самолета, оказавшемся стенкой собачьей будки, увидели номер самолета...

Одни голодали, а другие немецкие вина распивали. Соседка часто хвасталась: мол, все марки германских вин перепробовала! Нарядная, с несколькими гребнями в волосах (на манер фрау), каталась она в пролетке. Рядом восседал немец с губной гармошкой. Хохот, веселье. Он учил ее немецкому... Но таких было немного. Сама жизнь выносила им суровый приговор - людское презрение, что, пожалуй, страшнее пули...

Помню, моя сестренка попыталась пролезть через проволоку. Огромная овчарка ударила ее когтистой лапой. Глубокий шрам так и остался на лице. Вот и война оставила в сердцах наших отметину на всю жизнь.

1945-й. Победа. Слезы. Слезы. Слезы... И необъятная радость. Но мы, вернувшись в пустые дома, в разрушенные родные места (сохранилась лишь двухэтажная школа, в которой находился немецкий штаб), еще долгое время не могли прийти в себя. Страшный голод... Летом варили липовую листву, чтобы чем-то заполнить желудок. Двенадцатилетняя старшая сестра ездила со своими сверстниками на колхозные поля за замерзшей прошлогодней картошкой. Пекли черные оладьи - "тошнотики" и тем были несусветно довольны. Правда, с полей ребят то и дело прогоняли охранники с ружьями. Где-то раздобытая матерью щепотка сахарина в белой бумажке нас не прельщала. Нам всё время хотелось есть! Позже, когда появилась картошка, суп оставался почти нетронутым: без соли не вкусно... Не потому ли, уже будучи в начальных классах, мы с подружкой мечтали о куске хлеба с маслом, купленном потом, с первой зарплаты. Детские радости...

Казалось бы, столько лет минуло, всё должно бы уж забыться. АН нет! Память избирательнее. Она заставляет нас не быть равнодушными, она завладевает умом и сердцем.

Несмотря на пришедшую похоронку, мать постоянно ждала отца. "Жди меня, и я вернусь..." Нет, не вернулся. Она работала днем и вечером. Многого лишилась, чтобы дать нам образование, а затем обрести профессию. Лишь старшей сестре рано пришлось пойти работать. Да, война перечеркнула наши мечты. Не будь войны, всё было бы иначе. А наши милые мамы выстояли, не сломились. Душой не очерствели. Наоборот - доброты у них только прибавилось. Сопереживали своему и чужому горю. И нас учили тому же. Не потому ли, что нравственный стержень имели, идущий от крестьянских корней, от трудолюбия, от уважения и почитания старших, от любви к родным и близким? Возможно, как раз этого не хватает нам сейчас. Ведь и сегодня продолжают убивать и взрывать; и сегодня разрушаются семьи. Не на войне...

Валентина РЫЖОВА.