Правда Севера
26 октября 2006 (205)
Олег ХИМАНЫЧ.

Дело "Барона Дризена"

За всю историю Архангельска не было более страшной катастрофы, чем та, что случилась 26 октября 1916-го...

Как до Великой Отечественной, так и после нее, на дне портовых акваторий Бакарицы и Экономии водолазы случайно обнаруживали боевые снаряды. 24 сентября позапрошлого года на Бакарице землечерпалка "зацепила" аж 165 "приветов из прошлого". Когда же началось их извлечение со дна, то лишь за неделю, с 21 по 28 октября, саперы подняли около 800 снарядов! Все они были без взрывателей, но в каждом содержалось по 100-150 граммов тротила.

Специалисты убеждены: это лишь часть арсенала с затопленной в начале прошлого века баржи. Калибр снарядов прошлой эпохи, а кое-где и сохранившаяся маркировка свидетельствуют: они английского производства времен Первой мировой.

Плавучий арсенал

25 октября 1916 года на Бакарице ошвартовался один из самых крупных российских транспортов того времени - "Барон Дризен". Его рейс в Архангельск проходил в соответствии с договоренностью о поставках вооружений и боеприпасов из США и Англии в Россию. Пароход представлял собой настоящий плавучий арсенал, поскольку в трюмах его, помимо станков, машин и рельсов, как указано в документах, находилось 155576 пудов разрывных снарядов, 50786 пудов шрапнели, 23350 пудов бездымного пороха, 18802 пуда взрывчатки, 6146 пудов черного пороха, а еще свыше 50 тысяч фугасных гранат и 25 тысяч детонаторных трубок для артиллерийских снарядов. Этот адский груз "дополнялся" 548 баллонами жидкого хлора и 2020 пудами пикриновой кислоты.

26 сентября до обеда, когда судно уже стояло под разгрузкой, его покинули капитан Фриц Дрейман, штурманы Дитрих Акмен и Николай Казе. А в полдень "Барон Дризен" взорвался!.. О силе взрывов свидетельствует уже тот факт, что сельский урядник телеграфировал своему руководству о "сотрясениях почвы", которые почувствовали и засвидетельствовали многие жители... Холмогор!

Следом за взрывом парохода сдетонировали боеприпасы, выгруженные на причал и те, что оказались в трюмах стоявших рядом транспортов. Очевидцы впоследствии рассказывали: в тот день чудовищной силой был полностью разрушен не только порт Бакарица, но и ближние к нему деревни, а когда ударные волны докатились до центра Архангельска, в домах повылетали стекла...

Шагах с полсотни - ад!

События тех дней эмоционально и точно описывает в своем дневнике архангельский моряк Петр Иванович Мусиков. Привожу отрывки из уникального документа.

"Помощник начальника лейтенант Шульговский предложил мне поехать с ним на Бакарицу: там только что произошел ужасный взрыв. Вместе с корабельным инженером Коршем отправились на стоящий в готовности Т-17 (минный тральщик. - О. Х.), который немедленно отошел от причала.

На Бакарице море огня и взрывы без конца. Пристали к стенке, выбросили шланги. Приказ матросам построиться на берегу, 50 человек разделили на три группы. В стороне, шагах с полсотни - ад... Капитан Верке со шлангом в руках бросается заливать горящий пироксилин. Одна группа с Шульговским во главе по рельсам откатывает от огня вагоны с динамитом. Всюду взрывы снарядов, непрерывное тарахтенье взрывающихся пулеметных патронов. Словно горох сыплется на лукошко... Жуть... Изредка бабахает что-то ужасное, громко, оглушительно громко. На Бакарице ни души. Немного ниже нас стоит "Полярный". Командуют от нас, чтобы он перешел к огню и выбросил шланги...

Команда начинает таскать из-под развалин раненых, полуживых, стонущих и укладывает их на палубе Т-17. Там фельдшеры делают перевязки. Ужасно, до чего изуродованы люди... Вот один с оторванными ногами приходит в себя, просит закурить, ему дают папиросу, затягивается раз - и умирает... Раздавленные, опаленные, без конечностей, в обгорелой одежде.

Наверное, на другом конце Бакарицы есть уцелевшие суда. Но пройти туда невозможно. На Т-17 палуба полна раненых. Ужасное зрелище. Работаем уже 5 часов одни, из города нет никого.

В 9 часов вечера приходит "Колгуев" с главноначальствующим, лазаретом и отрядами матросов.

Дело по тушению идет энергичнее. Я получаю приказ от помощника главнача пробраться на другой конец Бакарицы, но сейчас же приказ и отменяется. Водою нельзя: проход загроможден взорванными транспортами, и в огне ничего не разобрать. Я вернулся на Т-17. Раненых от нас уносят на "Колгуев".

28 октября. О взрыве на Бакарице говорят все. Взорвался сначала "Барон Дризен" с грузом тола, тринитротолуола и динамита. От детонации произошел второй, более сильный взрыв на берегу, на месте электростанции. Огонь быстро распространился повсюду. Части дивизии посланы на охрану складов, уцелевших от огня... Китайцы раскапывают под обломками трупы и рядами укладывают на пристани. Не людей, а, вернее, то, что осталось от людей. На пристани вид ужасный: несколько сот трупов, обгоревших, издающих особый приторный запах гари и разложения. По доскам спускают на брезент трупы с парохода "Санитарный" и возят хоронить на остров Зеленец в общую могилу.

Хожу, осматриваю следы разрушения. На трюме парохода "Чихачев" лежит громадная часть палубы, кингстона и мачты с какого-то взорванного транспорта...

Во всех концах территории Бакарицы посты матросов. И везде движутся китайцы, равнодушные к смерти. Медленно ходят, ищут трупы, собирают стаканы неразорвавшихся снарядов. Погибают при взрывах снарядов.

А трупы на пристани прибывают и прибывают. Некоторые из нас, впечатлительные, насмотревшись, не могут ни есть, ни пить".

Если называть официальные цифры, то из доклада начальника архангельского порта Веретенникова следует, что взрывы на Бакарице унесли жизни 650 человек, ранены были 839... Но это, как полагают историки, явно заниженные цифры. На самом же деле жертвы исчислялись числом за тысячу человек, столько же пропало без вести. Среди них люди 14-й архангельской пешей дружины, костромской и тамбовской дружин, флотского полуэкипажа, слушатели офицерской стрелковой школы, моряки "Чесмы", стрелки отдельной караульной команды, а также мобилизованные на строительство железной дороги и портовых сооружений рабочие, те самые китайцы.

Германский след

Северодвинец Борис Михайлович Аристидов был одним из тех, кому уже в годы Великой Отечественной войны по долгу службы довелось ознакомиться с материалами по делу N 53 - о взрывах на Бакарице в октябре 1916-го. Он в свое время поведал мне: следствие, учиненное тогда архангельскими органами правопорядка, велось с чрезвычайной тщательностью и поразительной оперативностью. Почти сразу следователи вышли на "германский след".

Выяснилось, что начальником разгрузочных работ в архангельском порту был Эдмунд Мелленберг - немец по национальности. Более того, в документах жандармерии в отношении его имелась пометка: "Причастен к делу военного шпионажа в пользу Германии". Главноначальствующим города Архангельска и района Белого моря являлся вице-адмирал Людвиг Кербер (Корвин).

Однако когда дело N 53 было рассмотрено архангельским окружным судом, по его приговору... главные подозреваемые остались на свободе. Точнее сказать, по секретному приказу морского министра И. К. Григоровича освободили Дреймана, Акмена и Казе, установив за ними негласный надзор, а Мелленберга отправили служить (!) на минный тральщик. Стрелочником назначили боцмана Павла Полько - единственного уцелевшего моряка из команды "Барона Дризена".

Интриги двора?

В связи со столь шокирующим оборотом дела возникла и по сей день существует версия, по которой следственные материалы побывали до суда в Петрограде, где с ними ознакомились чиновники, в том числе и особо приближенные к императрице Александре Федоровне.

Пересудов о симпатиях царицы к бывшим соотечественникам было немало, и, по упомянутой версии, именно ее вмешательство не дало восторжествовать закону. Официальная же позиция была следующей: "высочайше утвержденные следственные комиссии" не смогли подтвердить версию о причастности к событиям в Архангельске немецких диверсантов. Но через три месяца после взрыва "Барона Дризена", 13 января 1917-го, от взрыва парохода "Семен Челюскин" на воздух взлетели причалы и строения порта Экономия, и о деле N 53, конечно же, вспомнили. В документах следственного дела вновь всплыло имя Мелленберга!..

Попытка ЧСК

27 февраля 1917 года в отставку ушло последнее царское правительство, а уже 5 марта вышел указ Временного правительства о создании Чрезвычайной следственной комиссии (ЧСК), которой надлежало учинить расследование противозаконных действий бывших министров. В числе наиболее громких дел были и упомянутые нами - о взрывах на Бакарице и Экономии.

Комиссия с санкции Временного правительства взяла под стражу морского министра И. К. Григоровича. При аресте в квартире адмирала нашли многочисленные документы по катастрофам в Архангельске.

В марте 1917 года вице-адмиралу Л. Ф. Керберу прокуратура все-таки предъявила обвинение в "противозаконном бездействии власти", но опять же доказать его прямую вину не удалось. А дальше творилось нечто совершенно непонятное. Передача документов из морского ведомства следователям комиссии постоянно саботировалась под разными предлогами, подследственному Л. Ф. Керберу даже разрешили выехать в командировку (!) в Англию, куда адмирал и убыл в октябре 1917-го. Естественно, обратно он уже не вернулся.

После Октябрьской революции ЧСК была ликвидирована, а всю судебную и следственную деятельность по делам досоветского периода прекратили вообще.

Боцман "Барона Дризена" Павел Полько 27 января 1918 года был освобожден из архангельской тюрьмы.

Надо признать, что следователи сделали еще и вывод о том, что в ужасной трагедии на Бакарице повинны также извечные российские безалаберность и суматоха.

На эти выводы дореволюционных следователей обратили внимание советские чекисты в самом начале Великой Отечественной, чтобы не допустить диверсий, подобных тем, что постигли Бакарицу и Экономию. Чекистам это удалось.