Правда Севера
2 ноября 2006 (210)
Елена Верещагина.

14 лет с косточкой в легких

Больше 10 лет архангелогородку лечили от туберкулеза, а виной всему была... курица

Впервые в больницу Катя попала в 5 лет. На дворе стояла весна, с сосулек то и дело срывались капли, воздух был наполнен теплом и влагой. В одну из таких апрельских ночей Эмма Васильевна вдруг проснулась от стонов дочери: Катя бредила в жару. Затем "скорая" и долгие годы мытарств по разным больницам. "Как весна - осень, - рассказывает Эмма Григорьевна, - так начинались непонятные приступы, высоченная температура, кашель с мокротой. Года не проходило без этой нашей "болезни". Не помогали никакие курорты, ни море, ни солнце".

В 7 лет Катя попала в туберкулезный диспансер. Туберкулез. Такого диагноза никому не пожелаешь. От девочки отвернулись все подруги, она с родителями осталась один на один сражаться с болезнью. И ведь билась за свое здоровье, да все без толку. Препараты сменялись то сильными, то более слабыми, а улучшений никаких. За годы болезни Катя сменила не один диспансер, каждое лето Эмма вывозила свою дочь на Черноморское побережье. Но... небольшие улучшения ежегодно сменялись тяжелыми обострениями.

- В последние месяцы перед операцией в квартиру было не зайти. Запах стоял ужасный, - вспоминает Эмма Григорьевна, - видимо, легкое уже начинало гнить. Я постоянно находилась в полуобморочном состоянии, что уж говорить о дочери. Она тогда училась в университете, но из-за постоянных приступов болезни вуз пришлось оставить. Что бы было дальше, даже подумать страшно, если бы нам не встретился тогда хирург, поставивший под сомнение первоначальный диагноз.

Известие об инородном теле, которое озвучил пожилой профессор в очках, указывая на рентгеновском снимке на темное пятно в легком уже 19-летней Екатерины, как гром поразило Эмму Григорьевну. Последующие ее воспоминания словно скрыты пеленой: "Помню, как увозили дочь на операцию. Побелевшее, исказившееся от страданий лицо, свисающие длинные волосы, суетящиеся медсестры и обязательное Катино условие, чтоб муж непременно был с ней". Коля в то время проходил срочную службу в Мурманске.

На следующий день после операции Кате в небольшой пробирке принесли плавающую в спиртовом растворе маленькую куриную косточку в форме когтя, которой она когда- то подавилась в детском саду. Это она столько лет отравляла жизнь девушки и "отхватила" часть ее легкого.

- Хорошо, что в послеоперационный период с дочкой все время находился ее муж. Меня в палату она просто запретила пускать. Оттого, что в первый день увидев своего ребенка на больничной кровати, от которой во все стороны тянулись разные трубочки и провода, я прямо в палате упала в обморок, - завершает свой рассказ Эмма.

Как Катя вспоминает сейчас, в это время к ней приходили толпы студентов медицинского университета. Каждой новой группе врач, оперировавший девушку, рассказывал историю болезни пациентки во всех подробностях, видимо, понимал, что этот случай может быть не единственным.

Сейчас Екатерина старается не вспоминать годы своей юности, "отравленные" куриной косточкой. Через три года после операции наша героиня стала матерью двух очаровательных девочек-близняшек. Вот только для Катиных дочурок до сих пор остается непонятным, что за шрам, похожий на ручеек, делит мамино тело пополам.

Елена Верещагина.

(По просьбе героев имена изменены).