Правда Севера
24 августа 2006 (153)
Инф.

Миссия Билли Лоуса

По-персидски "дервиш" - нищий, бродяга. Так называли братьев-монахов, почитаемых на Востоке за умение врачевать и предсказывать судьбу. Какое отношение это имеет к конвоям? Самое непосредственное. Именно так называлась первая морская операция Второй мировой по доставке военных грузов в Советский Союз. Тогда, в августе 1941-го, то есть 65 лет назад, вряд ли кто-то предполагал, что этим будет положено начало Братству полярных конвоев.

Всего две тысячи миль, а значит, меньше двух недель, занимал переход союзных конвоев из портов Британии и Исландии до Мурманска или Архангельска. Но какой ценой давались эти мили через бушующие полярные моря, "нашпигованные" германскими подводными лодками. А постоянная угроза с воздуха!.. Максимум полчаса требовалось самолетам Люфтваффе, чтобы подняться с аэродромов Северной Норвегии и нанести смертельный удар. Неудивительно, что союзники именовали плавания здесь не иначе как "путешествием в холодный угол ада". Черчилль говорил о них как о "самом опасном путешествии в мире". Эти слова подтверждали потери, превысившие потери союзников в Атлантических конвоях почти в восемь раз. Зато этот маршрут в СССР был самым коротким, что являлось определяющим в критический период войны.

Вслед за "Дервишем" отправилась целая серия конвоев под кодовым обозначением - "PQ" на восток и "QP" - обратно. Северодвинский краевед Сергей АПРЕЛЕВ записал воспоминания британского ветерана Билли Лоуса. Предлагаем их вниманию читателей.

ВОПРЕКИ мнению советского командования, сотрудников британской военной миссии, квартировавших в Архангельске в доме 2 по улице Карла Маркса, специально не отбирали.

С началом войны моя служба проходила в 231-й эскадрилье Королевских ВВС. Со мной служили еще два техника. Одному из нас было суждено отправиться за моря, а поскольку все были добровольцами, пришлось кидать жребий. Я вытащил короткую спичку и уже на следующий день, влекомый неведомой волей, отправился в путь. Кто во время войны знает, что ждет впереди? Ночь прошла в море на борту судна, доставившего меня в Леконфильд (графство Йоркшир). Следующая неделя пролетела в лихорадочных приготовлениях, включавших медицинское обследование и прививки, но самым главным было комплектование команд различными специалистами.

И вот мы в автобусе на пути в небольшой порт в Южном Уэльсе. На борту голландского судна "Элчиба" мы разместились в верхнем кормовом кубрике.

...Миновав остров Медвежий, конвой продолжил плавание в сопровождении боевых кораблей до поворота на курс зюйд, ведущий в Белое море. Мы были жестко привязаны к маршруту и зависели от силы противника. Впрочем, сигнал "воздушной тревоги" прозвучал лишь однажды, да и то оказался ложным.

Конвой прибыл в Архангельск. Головным был войсковой транспорт - самое большое судно конвоя, умудрившееся сесть на мель у речного бара. Пришлось дожидаться, пока его снимут с мели. Судно поставили в док в Бакарице, а мы тем временем демонтировали и готовили к выгрузке радиоаппаратуру. Ее перегрузили на другое судно, доставившее группу в Кандалакшу, откуда уже поездом нас перевезли в район аэродрома. К сожалению, выгрузка аппаратуры с судна на железнодорожную платформу вызвала серьезные затруднения, заняв большую часть дня. Но в конце концов мы были на русской земле, а еще через два дня прибыли и к месту назначения - в Ваенгу (ныне - Североморск).

Выгрузив радиоаппаратуру, немедленно стали приводить ее в рабочее состояние. Для связи с Лондоном нужно было в первую очередь установить передающую воздушную антенну высотой в 80 футов. Кроме того, требовалось срочно ввести в строй приемо-передающее устройство низкого напряжения для связи с группой, занятой сборкой самолетов на Кегострове.

Через пару дней авиакрыло было готово к боевым действиям. Эти дни мы практически не спали. Перерыв делался лишь для приема пищи.

Первым делом я установил связь с Архангельском, а на следующий день и с Лондоном. Мы уже не были отрезаны от остального мира, а немцы все еще не догадывались о появлении здесь двух британских эскадрилий. Это неприятное известие ожидало их в недалеком будущем.

В ПЕРВЫЕ недели сентября стояла отличная погода, и мы быстро обживались. Моей главной обязанностью было обеспечение работы базовой радиостанции, а поскольку та работала хорошо, я как радиоинженер занимался в основном гарнитурами шлемов пилотов "харрикейнов", меняя электромагнитные микрофоны на мембранные графитные.

Операция "Дервиш" завершилась лишь в ноябре передачей всех самолетов русским союзникам. За это время наши летчики сбили 17 вражеских самолетов, потеряв только один. На базе наших двух эскадрилий был создан 72-й авиаполк ВВС Северного флота в составе трех эскадрилий, одной из которых командовал Герой Советского Союза Борис Сафонов.

На Белое море я вернулся 25 ноября 1941 года, совершив переход из Ваенги на борту британского тральщика. Из-за тяжелой ледовой обстановки нашей группе Королевских ВВС для завершения путешествия пришлось перебраться на борт ледокольного парохода "А. Сибиряков". Он доставил нас в Архангельск, поднявшись вверх по Северной Двине. У Соломбалы ледокол задержался, чтобы пропустить сани, запряженные лошадьми, катившими по льду в сторону Кегострова. Кажется, это был тот редчайший случай, когда паровая машина уступила лошадиной силе.

Я вместе с двумя радистами отправился в дом 2 по улице Карла Маркса. Это был красивый деревянный дом с видом на Двину. В то время там размещался весь персонал 30-й британской военной миссии. Правда, через несколько дней нас перевели на улицу Попова в здание норвежского консульства, известного также как "Норвежский дом".

Мы немедленно приступили к монтажу радиостанции, необходимой для управления движением судов, следовавших в Мурманск, интенсивность которого в этот период заметно росла. К нашей радости, в отличие от Ваенги, за порогом была настоящая цивилизация. Уже 27 ноября мы обнаружили танцевальный зал и, конечно же, познакомились с местными девушками. Одна из них стала моей постоянной партнершей на танцах вплоть до последних дней пребывания в Архангельске. Она представила меня членам своей семьи, принявшей меня как родного и близкого человека, за что я им был крайне признателен. В этот дом меня приглашали на все праздники, на которые я обычно являлся, принося, помимо прочих подарков, бутылку доброго виски. Все это позволяло отвлечься от тяжелой работы, а вскоре я даже немного заговорил по-русски.

Мы продолжали напряженно трудиться в доме на Карла Маркса, занимаясь строительством радиопередающей станции, а затем установкой принимающей станции в здании позади "Норвежского дома". Чтобы их соединить, пришлось проложить под землей через улицы Попова, Павлина Виноградова и Карла Маркса специально доставленный из Англии экранированный 20-жильный кабель. У нас появилась отличная радиостанция, не подверженная радиопомехам.

МЫ получили для нужд ВМС мощный радиопередатчик, необходимый для связи с кораблями и судами конвоев в экстренных случаях. Это был "Маркони SWB8", доставленный в нескольких крупных ящиках. Вскоре из них на заднем дворе нашего дома соорудили большую будку. Ее воздвиг за два дня один плотник, вооруженный топором, молотком и пилой. Это была отличная работа. Топор он имел острый, как бритва, а смотреть, как он трудится, было сущим удовольствием.

Наступил мой черед потрудиться. В этой будке для исключения пропусков сеансов связи хранились резервные передатчики, за исправное состояние которых отвечал я. В разгар зимы пропуски передач случались, поскольку северные сияния зачастую делали радиосвязь практически невозможной. После завершения модернизации станции со мной стали нести вахту четыре оператора. Появилось свободное время. Летом можно было искупаться или покататься на лодках. И, конечно, мы могли любоваться девушками, приходившими в обеденный перерыв к реке помыться, поскольку в городе лишь в немногих домах имелись душ и ванна. У нас был отличный вид на пляж, а бинокль в это время года становился популярнейшим прибором!

В свободное время быстро завязывались контакты с местным населением. Что всем нравилось, так это танцы! Мы - крепкие и здоровые ребята - проводили большую часть свободного вечернего времени на стадионе "Динамо", где устраивались танцы до того, как в Архангельске был открыт интерклуб. Туда мы приглашали своих подруг посмотреть фильмы на английском языке или представление театра-варьете. Нашу популярность поддерживали плитки шоколада, получившие на матросском жаргоне имя "Натти" (в прямом значении - "изобилующий орехами", в переносном - "влюбчивый").

В ИЮЛЕ 1943 года прибыла моя замена. Завершилась моя союзническая миссия по оказанию помощи России в достижении победы над врагом. Мы не были удостоены благодарности в то время, зато теперь нас часто приглашают для участия в праздничных мероприятиях, правда, с оплатой за свой счет расходов за официальное приглашение, проживание и прочее.

Мне удалось отыскать свою партнершу по танцам военных лет и членов ее семьи, а также некоторых старых друзей. Мы переписываемся. Кто-то из них в начале 50-х оказался в сталинских лагерях, и лишь немногие дожили до наших дней. Кое-кто приезжал ко мне в Англию погостить. Я бываю в России ежегодно, и единственная проблема заключается в том, что у российских пенсионеров настолько маленькая пенсия, что возникает проблема даже с оформлением официального приглашения для получения мною визы.

На снимке: Билли Лоус(справа).