Правда Севера
3 августа 2006 (140)
Инф.

Я вам пишу о боли...

Говорят, что образ пушкинской героини, склонившейся в рассветной дымке над письмом, давно устарел. Сегодня немодно объясняться друг перед другом в эпистолярном жанре, да и вся наша современная речь больше напоминает обмен эсэмэсками. А Татьяна решила написать письмо. Вырвала из школьной тетрадки сына чистый листок в клеточку. В правом верхнем углу аккуратно вывела: "Президенту РФ Путину В. В."

ВООБЩЕ-ТО лучше было бы дождаться очередного телевизионного диалога с президентом, позвонить ему по телефону и задать свой наболевший квартирный вопрос. Вот только телефона в семье Усатых нет. Нет телевизора. Нет и квартиры. И если уж подходить к делу сугубо формально, то и самой Татьяны с ее тремя детьми в окружающей природе вроде как бы не существует.

Это если формально. Зато история жизни ее семьи в Яренске вполне реальна. Жила в Казахстане, в начале девяностых годов приехала в Яренск, к матери. Нет-нет, она не беженка, и вовсе не национальные распри толкнули на столь дальнюю дорогу. Все было гораздо проще: с мужем поссорилась, забрала обоих сынишек и махнула с ними в Россию.

Муж вскоре отыскал беглянку. Помирились. Пошли работать, она в совхоз телятницей, он в Ленский леспромхоз, который дал им квартиру. Оформила российское гражданство.

Потом мужа посадили, а вскоре после этого появился в семье Усатых третий сын - Сергей. Жили не просто трудно, точнее сказать - нищенствовали. Совхоз преобразовывался то в акционерное общество, то в кооператив, заработная плата при этом оставалась столь же мизерной. Да и выплачивали ее зачастую с многомесячными задержками. А что вы хотите - это была середина девяностых годов, когда почти все, кто работал на земле, жил только за счет того, что росло в своем огороде да хлеву.

Но хозяйством не обзавелись, место у дома не позволяло.

Выручали сердобольные соседи. Кто давал ведро картошки, кто килограмм муки, кто пеленку малышу или старенькое пальто мальчишкам в школу бегать. К тому времени еще одна беда вовсю наступала. Дом, в котором Усатые получили квартиру, хоть и был построен не столь давно, однако стоял на сыром болотистом месте. Каждую весну под полом плескалась пахучая смесь из талых вод, содержимого соседнего пожарного водоема и затопленного туалета.

Стоило ли удивляться, что из четырех квартир злосчастного дома были заняты только две, остальные никто не занимал, даже несмотря на дефицит жилья на селе.

С ЗАПАХОМ и журчанием вод под полом можно было мириться.Хуже другое: регулярно намокавший снизу дом начинал попросту разваливаться: комната чуть ли не на глазах отдалялась от кухни, образуя растущую щель в полу, кухня отходила от коридора. Щели сначала забивали обрывками старой одежды, всевозможными тряпками. Дошло до того, что пришлось пожертвовать старым матрасом, чтобы заткнуть самую большую щель в полу. Некоторое время он спасал, потом провалился и исчез в ненасытной дыре.

Пол в расползающихся комнатах кренился словно палуба корабля во время шторма. "Письменный стол сыну пришлось поставить на кирпичи, - делилась Татьяна с президентом страны своей болью, - чтоб только ребенок мог выучить уроки. Неоднократно приходилось из-под дома кочергой вылавливать игрушки, книги, карандаши, все это по наклонному полу скатывалось под дом в воду".

Однажды сынишка, собираясь на урок, долго не мог найти своего школьного пиджака. Он утверждал, что повесил его на вешалке, но там его не оказалось. Обыскали всю квартиру - все напрасно. Только потом догадались заглянуть в дыру в полу: пиджак внизу плавал в воде.

Еще при муже пытались Усатые исправить расползавшийся дом, подкладывая под балки пола огромные чурки, но те просто тонули в намокшей почве. Зимой по квартире свободно гулял морозный ветер. Спали одетыми. Чтобы меньший сынишка мог заснуть, мать надевала ему на голову шапку, засовывала в постель включенный электрический фен.

ЗАДУМАЛАСЬ Татьяна, сидя над письмом: надо ли писать про акты обследования жилья, последний из которых был составлен три года назад? Уж больно много чего там перечислено: стойки сгнили, дом повис на средних балках, на кухне пол провалился, ветер свободно проникает в щели...

В первое время обращалась Татьяна в леспромхоз, которому и принадлежала квартира, просила отремонтировать. Там ее визиты особой радости не приносили, женщине отвечали односложно: на этот год ремонт вашего дома не планируется, к тому же вы не наш работник... Пошла по другим высоким кабинетам. Кто-то научил: ты все письменные ответы не выбрасывай, а держи вместе. Накопилась довольно внушительная пачка бумаг.

В других кабинетах тоже встречали без особой радости. Что поделаешь, коли слова "нищенская зарплата", "муж в заключении", "работаю телятницей" неприятно звучат для гладких и чистых стен. Как-то один из районных чиновников поглядел на ее пальто, полученное от благотворительного фонда "Созидание", и заметил вслух: уж больно хорошее для просительницы. И посоветовал с издевкой: могла бы продать его и на вырученные деньги снять другую квартиру.

"... Я человек определенный, если начала что-то делать, довожу до конца, - склонилась Татьяна над письмом, выводя на листке неровные строчки. - Вот и стараюсь - не для себя, для детей. Встретив в поселке знакомую, при разговоре - то да се, рассказываю о бесполезном хождении из кабинета в кабинет. Она обещала написать главе Архангельской области. Написала. Ну и что? Да ничего хорошего".

Пришел Татьяне Усатой ответ от главы района о том, что дом находится на балансе ОАО "Ленский леспромхоз", в связи со стопроцентным износом капитальному ремонту он не подлежит, да и не занимается этим районная администрация. Из леспромхозовской конторы Татьяна тоже ответ получила. Он уместился в несколько строк: дом 16 по улице Маяковского на балансе не числится и квартплата с жильцов данного дома не взимается. В общем, списали старый дом, а с ним и Татьяну вместе с детьми, даже не потрудившись вовремя уведомить ее об этом. Говоря понятным языком: выставили на улицу.

В паспорте ее значится, что она по-прежнему прописана по улице Маяковского в доме под номером 16.

Фактически дома такого в природе уже не существует, а следовательно, нужно Татьяну вместе с ее сыновьями либо признать несуществующими, либо отнести в разряд бомжей.

И виноватого в такой ситуации вроде бы даже нет. В леспромхозе разведут хитровато руками: нет дома - нет и проблемы. В районной администрации сошлются на то, что распадающееся словно карточный домик строение по улице Маяковского на балансе у них не числится.

ПРАВДА, в очередь на получение жилья в районной администрации Усатых поставили. Принялась Татьяна вспоминать: какой же по счету стоит ее семья в этой очереди? По одним данным 61-я, по другим - 41-я. Хотя какая разница, если за последние пятнадцать лет местная власть в райцентре построила лишь один жилой дом? Да и в него-то, в обход всякой очереди, въехал со своей семьей бывший глава района, районная прокуратура вот уже без малого десять лет "борется" с этим нарушением закона, и все безрезультатно. Отстаивать законные права на жилье простой телятницы и ее детей здесь столько времени уж точно не станут.

- Я и в прокуратуру ходила, - принялась Татьяна загибать пальцы на руке, пересчитывая все инстанции, в которые приходила со своими бедами. - Со мной и разговаривать не стали. Вышла какая-то тетка и говорит: ступай в суд. Пришла в суд, а там читаю: любая консультация у адвоката - платная. Откуда мне взять эту плату? У нас в СПК мясо и молоко в счет зарплаты дают, деньги в семье только на самое необходимое расходуем.

Бывает, что месяц кончается, а получать в кассе нечего. А на работу каждый день идешь и боишься: а вдруг печь в квартире рухнет или крыша обвалится и кого-то из сыновей придавит...

В письме президенту также говорится: "И мои визиты по инстанциям на этом не прекращаются. В сельской администрации нахожу депутата по участкам. Не один раз принималась ходить за ним, чтобы он проверил нашу жилплощадь. Да, впечатление у него было не очень... Очень удивился. И все! Пообещал помочь, но опять тишина. Перехватила на улице соц. педагога и заманила в гости. Ощущение у нее было то же, но было сказано, что школа помочь не может, что-нибудь придумай, мол, сама..."

Эту зиму семья пережила в другой квартире, ее помогли снять за небольшую сумму. Скоро оттуда надо будет съезжать, но куда? Снова на улицу Маяковского? "Что дальше делать, не знаю, - дописала Усатая на последней страничке своего большого письма, - как быть и жить, не имею понятия..."

ПИСЬМО Татьяна закончила еще в марте, но так и не отправила в Москву. Вместо этого решила передать его в нашу редакцию.

- Вряд ли из Москвы на мою беду откликнутся, - сказала, - в лучшем случае районному начальству и перешлют, а они мне отписку очередную отправят. Пусть лучше о моих мытарствах люди через газету узнают.

Олег УГРЮМОВ.

Фото автора.