Правда Севера
12 сентября 2006 (165)
Елена МАЛЫШЕВА.

Свободная от иллюзий

Самостоятельные люди потому и могут себе многое позволить, что привыкли рассчитывать только на себя. Вот и Татьяна Юрецкая, которую коллеги назвали "человеком не в клетке", даже в пенсионном возрасте чувствует себя на КЦБК вполне уверенно, хотя прекрасно знает: служба управления персоналом не стесняется уставшим от производства сотрудникам предлагать "заслуженный отдых". Себе она отмерила до него еще три года.

Вообще Татьяна Леонидовна, пятая из шести детей в семье, всегда определяла судьбу и уровень притязаний в ней сама. В педагогический, который ей пророчили, не пошла, решив, что не имеет музыкального слуха. Автотранспортный техникум не закончила, поняв, что старички-родители не потянут обучение. Плюс случился конфликт с преподавателями, которые дали стипендию девушке из благополучной семьи. Юрецкая же пожалела другую, рано потерявшую родителей. "Я видела, что они с братом жили еще хуже, чем я на три своих рубля в неделю. А учились девочки одинаково..."

Работу и Коряжму она тоже выбрала сама. И 33 года назад стала крановщицей на комбинате. И так ей это понравилось, что, когда их вызывали по ночам разгружать вагоны, Юрецкая жутко гордилась, ощущая себя особо нужной персоной. Потом по состоянию здоровья ее перевели на комсомольскую работу. А когда со здоровьем наладилось, любимый кран оказался занятым, и даже слезы не помогли вернуться на прежнюю работу. Так стала размольщиком, а потом и бригадиром.

С виду работа нехитрая: получают сваренную и промытую щепу, еще раз промывают ее, добавляют химикаты и доводят до состояния, необходимого для бумагоделательной машины. Юрецкая уверяет, что 95% качества бумаги зависит именно от размола. То есть любой сбой у них - брак, любая поломка - останов оборудования.

Была ситуация: в емкости высотой около четырех метров и объемом 250 кубометров сломалась лопасть у одной из мешалок. На дне она закрыла собой дренажную трубу. То есть, чтобы начать ремонт, надо освободить емкость от вязкой массы, но для этого сначала как-то освободить трубу. Попробовали найти и поднять лопасть баграми - не вышло. И тогда, нарушая правила техники безопасности, в емкость полезли мастер с бригадиром. Мастер нырял, а Юрецкая страховала и кричала ... от страха за него. Однако признается: чем экстремальней ситуация, тем сильнее у нее настрой на работу. Она - не трудоголик. Просто получается. В том числе потому, что бригада "подходящая": подгонять людей нет нужды.

Юрецкая реалистична: сама без комбината жить не может, а вот он, уверена, без нее обойдется. Поэтому не понимает ветеранов, которые нудят: "Вот мы уйдем, и все тут без нас развалится". Реструктуризация показала: приходят молодые и толковые, и получается у коллектива все лучше и лучше. Например, раньше одна машина делала восемь тонн продукции в час, сейчас -12. Прежде на экспорт шло 15- 20% продукции, сейчас - все сто.

Татьяна Леонидовна всегда хотела походить на мать. Та работала в совхозе, а умела разговаривать со старыми и молодыми, с простыми людьми и с начальством. За всю жизнь дочь ни разу не слышала, чтобы мать сказала кому-то или о ком-то плохое слово. Она сама старается стать такой же, но "быть все время добренькой не получается". Однако это стремление, очевидно, видят в коллективе. Не зря же Татьяна Леонидовна всю жизнь то на комсомольской, то на профсоюзной работе. И это определение - "человек не в клетке" - коллеги расшифровывают именно так: она вся - для других.

Добротой и открытостью Юрецкая хочет быть похожей на Гагарина и Есенина, чьи портреты украшают стены ее квартиры. Она считает, что вся информация о человеке - его имя, а не красивые слова, которые могут быть написаны о нем.