|
Правда Севера
28 сентября 2006 (176)
Сергей ДОМОРОЩЕНОВ.
Алексей Мочалов и его аудитория
У Алексея Мочалова есть очень дорогой для него автограф Святослава Федорова:
"Ваши романсы - это наша жизнь". Под словами знаменитого офтальмолога могли бы
подписаться многие почитатели архангелогородца, которому 1 октября исполняется
50 лет.
- Алексей Александрович, вы, вероятно, жалели, что не учились ни в
консерватории, ни в музыкальном училище, ни в музыкальной школе и даже нотной
грамоты не знаете. Или освоили ее наконец?
- Нет, не освоил, чем иногда ставлю в тупик моего друга, наставника, учителя
игры на гитаре Федора Багрецова. Он говорит: такой-то аккорд возьми. А я не
понимаю его слов.
Своевременная учеба, наверно, помогла бы мне. Но, с другой стороны, как
говаривала незабвенная Татьяна Игоревна Шлык (царствие небесное этому
замечательному искусствоведу и моему другу), мой вокал никто не испортил. Моими
учителями стали Георгий Виноградов, Изабелла Юрьева, Вадим Козин, Надежда
Обухова, Вера Панина, Петр Лещенко. Им и другим выдающимся исполнителям романса
я поначалу пытался подражать, но в итоге получилось, что пою по-своему. В каждый
романс привношу что-то личностное. Не подумайте, что хочу сказать, будто делаю
романсы лучше, - просто пою так, как это звучит в моей душе. Как это происходит,
не знаю, честно. Но на поверку оказывается, что вещь становится чуть-чуть
другой.
Возможно, было бы так, если бы я знал ноты: положил их на пюпитр - и играл бы и
пел по ним. И неважно, как до тебя пели этот романс. А мне важно да и просто
необходимо услышать, чтобы подобрать аккорды и затем уже спеть. Причем я
стараюсь найти как первоисточник, т.е. запись первого или наиболее раннего
исполнения данного романса, так и записи других исполнителей, слушаю их по
нескольку раз, подпеваю в наиболее понравившихся местах, и как-то незаметно
рождается мой собственный вариант романса.
С другой стороны, незнание нот усложняет работу с моим сподвижником Федором
Багрецовым, мы порой говорим на разных языках, но любовь к романсу и "Битлз"
объединяет нас.
Жалею я только об одном: о том, что потерял тот голос, который имел, когда
учился в школе, в медицинском институте, - пел в одной тональности с "Битлз",
"Дип перпл", с Иваном Семеновичем Козловским. Я мог бы тогда, наверное, петь в
оперном театре.
Еще в 1979 году меня "пытал" на архангельском телевидении журналист Владимир
Лойтер: почему не идете в музыкальное училище поучиться вокалу, профессиональной
игре на гитаре - дескать, поможем. Я тогда, отшутившись, ответил, что раз вместе
с Маккартни и Ленноном мне уже не петь, в Большом театре вместе с Козловским
тоже, а в филармонии я не хочу, поэтому и тратить время на музыкальное
образование мне ни к чему. Лучше я буду хорошим врачом, а петь стану для себя и
своих друзей.
Мою профессию я очень люблю. И никогда не стоял передо мной вопрос, как обо мне
однажды написали: лечить или петь? Лечить и петь. Хотя в девяностые годы
безденежье доставало, даже появлялись мысли уйти из медицины, но гены не дали
этого сделать - я врач в третьем поколении.
- Может быть, даже и к лучшему получилось, что вы сорвали голос на праздновании
десятилетия вашего выпуска Северного государственного медицинского университета?
- Спел, не "разогревшись", - и сорвал высокий, сильный голос. Через год я снова
смог петь. Голос стал ниже, приобрел больше тембровых окрасок. Романсы зазвучали
по-другому, на мой взгляд, лучше, более проникновенно и выразительно.
- Романс - "последнее русское пристанище души", есть такая фраза. Красиво
сказано и отчасти верно, не правда ли?
- Да. Кино, книги, телевидение - везде, во всех странах. А романс в какой еще
стране есть? Где еще так споют, с такой паузой: "Не уходи... побудь со мною..."
И зрители замирают! Однако и задушевная русская народная песня меня так же
трогает, как романс.
- Вы не удивились, что в деревне, где больше любят народную песню, вас тоже
очень хорошо принимали?
- Поначалу удивился. Впервые я с этим столкнулся в Шенкурском районе, куда меня
пригласил редактор шенкурской газеты "Важский край" Владимир Чухин. "Ой, милок,
спасибо", - от бабушек в фуфайках это было интересно слышать. Я спросил: а
может, лучше бы было, если б я народные песни спел? Мне они ответили, что песни
для них другие люди споют, а мне надо романсы петь.
Вообще-то что такое теперь деревня? Там же пусть не по телевидению, но по радио
давно слушали романсы и знают, что это такое. И пластинки покупали. То есть
источники культуры - те же самые, что в городе.
- Вы не только исполнитель, но и собиратель романсов. Поэтому в вашем репертуаре
есть, наверно, редкие вещи?
- Есть. Например, половина репертуара Вари Паниной малоизвестна. А ведь
замечательные вещи! Я их пою пока дома.
Честно говоря, я не уделяю творчеству достаточно времени - просто не успеваю.
Тем не менее оно - такая же важная составляющая моей жизни, как и работа. Хотя
порой кажется, что я медицине уже отдал достаточно много: работал в Вельске,
Северодвинске, вот уж более 10 лет тружусь в Первой горбольнице. Кандидатскую
защитил...
- А как насчет докторской?
- Могу и ее подготовить, но тогда придется забыть о романсах.
- Может быть, на рыбалку и охоту надо реже ездить?
- Ну как без них?!..
Первая городская - великая больница Архангельска и области. Я благодарен судьбе
за то, что работаю здесь. Горжусь этим. Но врачебная практика выматывает, отдаю
ей очень много сил, надо разряжаться, отдыхать душой на природе. Я прихожу там в
то состояние, когда снова хочется петь.
За нынешнее лето я только два раза рыбачил - некогда было!.. Хотя, наверное,
надо больше заниматься тем, что, кроме меня, никто не сделает. Не потому, что я
такой "великий", а потому, что мне это ближе, чем другим, - речь, конечно, о
романсах. И вообще, у меня много задумок. Например, исполнить песни тридцатых-
пятидесятых годов, те, что любили мои родители; издать два-три компакт-диска с
романсами из репертуара Паниной; спеть песни на стихи Есенина, вещи Петра
Лещенко и многое другое. Но когда все это делать?
Возможно, никто в России не собрал все романсы Вари Паниной, кроме меня. Они
должны жить дальше... Приходится иногда гадать, какие слова в произведении -
запись 1903 или 1905 года, качество известно какое... Требуется
"переворачивать" множество сборников романсов и песен.
- Наверно, вам все концерты по-своему дороги?
- Да. Но есть очень тяжелые концерты. Например, в "зоне" очень трудно пелось -
не аплодировали. Настолько зажатые там люди!.. Я очень расстраивался: пел - и не
знал, нравилось ли. Но потом психолог мне сказала, что я зрителям очень
понравился, а не аплодировали, потому что боялись показать свою "слабость".
Хранится у меня письмо одного из заключенных с огромной благодарностью за
концерт: душа этого человека оттаяла.
Был у меня совсем недолгий опыт пения в ресторане. Этот опыт повторять не хотел
и не хочу: в таком заведении аудитория не расположена слушать романсы.
- Писем с благодарностями у вас, наверно, немало?
- Их было очень много, когда на "Радио России" работал Евгений Ефимович Шумский,
который делал программы со мной. Прекрасный был журналист, совершенно
бескорыстный. Он говорил мне: "Где я, там денег нет".
- В ту пору в Свердловской области даже клуб ваших по-клонников появился...
- Да. Письма со всей России шли мне на облздравотдел, их пересылали в
горздравотдел, потом - в Первую городскую. Люди даже исповедовались передо мной,
о любви своей рассказывали. Благодаря романсам, которые греют нам душу.
Я в жизни очень многого хочу. Например, 1 октября сделать юбилейный концерт в
Доме офицеров и пригласить на него своих друзей...
| |