Правда Северо-Запада
1 февраля 2006 (4)
Дмитрий Соколов-Митрич, "Известия"

Шойна в песках

В одном из декабрьских номеров "Правда Северо-Запада" рассказывала об экспедиции учёных из ПГУ в далёкий гибнущий ненецкий посёлок Шойна. В район самой северной на земле песчаной пустыни. Вместе с нашими учёными в Шойну ездили столичные журнаисты. В январском номере журнала "Гео" вышла их статья: статья, которая стоит того, чтобы с ней ознакомились и все читатели "Правды Северо-Запада".

Шойна стоит на берегу Белого моря в западной части полуострова Канин. На этот посёлок уже 70 лет наступает самая северная пустыня в мире - заполярная. По- ненецки Шойна - "Место захоронения". Там, где стоят дома поморов, когда-то были могилы ненцев. Для склонных к суеверию тут и кроется ответ на вопрос, почему на Шойну пошли пески.

Ещё вспоминают, что в 1930-е годы военные строили в десяти км от посёлка аэродром и выворотили из земли жертвенный камень. Зря выворотили, считают местные ненцы: аэродром не понадобился, а через год с моря поползли пески.

Официальных версий происхождения пустыни за полярным кругом две. Первая - морская. В 1930-х рыбаки колхоза "Северный полюс" тралами уничтожили растительный покров морского дна в районе Шойны. Теперь море выкатывает на берег тысячи тонн песка, а ветер во время отливов разносит их по тундре. Вторая версия - сухопутная. В том же колхозе держали тысячи коров и сотни лошадей, с помощью которых тащили сети с навагой из-подо льда. А прежде здесь было становище, куда ненцы пригоняли стада оленей. Скот вытоптал тончайший слой растительности, сдерживавшей песок, и жёлтое море хлынуло на вечную мерзлоту.

Время назад

У председателя сельсовета Володи Коткина в кладовой можно найти много интересного. Например, газету "Нарьяна вындер" от 25 мая 1979 года, заметка "Так здесь начиналась жизнь...": "Здесь, на полуострове Канин, веками царило безмолвие снегов. Таков он, Север. А Белое море хранило в себе большие запасы рыбы, морского зверя. И в 1920-х годах сюда по сезонам стали приезжать мужики из поморской столицы Мезени. Жили в избушке, в местечке Торна: рыбачили, охотились. В 1935 году построили консервный завод. Иногда у пристани в Шойне под загрузку и разгрузку собиралось до 70 ботов. Посмотришь с берега: мачты, мачты...".

- Володя, ну и где завод? Где мачты, мачты?

- Завод штормом смыло в море ещё в 1941 году.

А последний корабль продали в начале 1990-х. С тех пор время у нас пошло назад, с каждым днём все ближе к XIX веку. В море ловим рыбу, в устье реки собираем гусиные и чаячьи яйца, бьём птицу. Два раза в год тут мигрируют ненецкие олени - с мыса Канин Нос в мезенские леса и обратно. Ненцы не жадные, дают нашим заготовить мяса. Так что жизнь не шикарная, но сытная.

Коткин составил план развития Шойны: песок - это следствие. Надо поднять экономику, организовать консервное производство, тогда будут деньги на расчистку. По самым смелым подсчётам, инвестиций нужно на десять миллионов рублей.

Когда я сказал, что столько стоит средний забор вокруг подмосковной дачи на Рублёво-Успенском шоссе, Коткин секунд на десят "завис".

Кобо АбЭ.

Возвращение в яму

"Образование песков неизбежно. Потоки воды и воздуха создают турбуленцию. Наименьшая длина волны турбуленции эквивалентна диаметру песчинок в пустыне. Благодаря этой особенности из почвы извлекается только песок... И до тех пор, пока будут дуть ветры, течь реки, катить свои волны моря, из земли будут извлекаться всё новые и новые массы песка... Песок не знает отдыха. Незаметно, но упорно он захватывает и разрушает землю... Песок не имеет собственной формы, кроме диаметра... Ничто не может противостоять этой сокрушающей силе..."

Это из книги японского писателя Кобо Абэ "Женщина в песках".

Володе Коткину её подарили заезжие энтомологи. Герой романа, учитель Дзюмпэй, пропал без вести на побережье. На самом деле он - пленник женщины из прибрежной деревни, утопающей в песках. Её жители только тем и занимаются, что отгребают песок от домов. Делают это так давно, что их жилища погрузились в глубокие ямы, выбраться можно только по верёвочной лестнице.

Своих сил бороться с песком им уже не хватает, и любого приезжего стараются всеми правдами и неправдами заманить в такую яму. Учитель слишком поздно понимает, что оказался в ловушке, - и берётся за лопату. Спустя несколько лет он обнаруживает спущенную сверху верёвочную лестницу. Поднимается по ней, а потом... спускается назад, в яму. Он приходит к выводу, что там его свобода.

Володе Коткину, который мог сбежать из Шойны, но вернулся, книга очень понравилась.

- Вот только насчёт работы лопатой - это японец нафантазировал. Тут любой вам скажет: лопатой против песка воевать бессмысленно.

В Шойне выработали свою тактику борьбы. Раз песок не обращает внимания на людей, не надо обращать внимания на песок. Порой тактика себя оправдывает: ветер начинает дуть в другую сторону, бархан отступает. Над домом двоюродного брата Володи, Юры Коткина, как-то навис трёхметровый песчаный сугроб. Одна буря - и он стоял уже перед другим домом...

Но чаще этот фатализм не спасает.

Десятки домов уже еле сдерживают натиск песка. Жёлтой массой засыпаны межоконные пространства, но люди в этих домах живут и спокойно спят. Вот только на ночь не закрывают входную дверь. Потому что утром её можно уже не открыть.

Через день я уже был в Архангельске. Там, где настоящий асфальт и просто твёрдая земля. Через месяц понял, что при слове "Шойна" вспоминаю только это: солнце, катящееся по песчаным холмам и уходящее в небо. И ещё рисунки ветра на песке.

Люди, возможно, отсюда когда-нибудь уйдут, а это - останется.

Дмитрий Соколов-Митрич, "Известия"

Журнал "Гео". Статья опубликована с сокращениями.

От редакции:

Из ненецких губернаторов в Шойне был только бывший - Бутов: один раз. Приехал барином и объявил: "Лентяи, с песком справиться не можете. Вот я саженцы привёз, они пески остановят". Посадил саженцы на сопке и улетел. Ему, видать, не сказали, что в Заполярье деревья не растут...