Пресса Архангельской области
 


Моряк Севера
18 февраля 2004 (6)
Инф.

Тетрадь из Бизерты

Рукопись воспоминаний лейтенанта Дмитрия Астафьева (1896 Новоржев, Санкт- Петербургская губерния - 1972 Веллингтон, Новая Зеландия) "Зима 1919-20 в Архангельске и эвакуация" сохранил живущий в Париже историк флота А. В. Плотто.

Выпускник Морского корпуса Астафьев сражался с большевиками в составе Онежской флотилии. В феврале 1920 года на "Минине" покинул Россию. Стал автором исторических работ "Адмирал Колчак" и "Династия Романовых", повести "Жорж" (об однокашнике по Морскому корпусу графе Георгии Гейдене), "День в дебрях" (об обычаях африкан-ских племен на Танганьике) и других. Все они не опубликованы.

После эвакуации из Архангельска в Норвегию Астафьев ненадолго возвращался в Россию, чтобы сражаться с большевиками на Черном и Азовском морях. В декабре 1920 года на крейсере "Генерал Корнилов" он навсегда покинул родину. Эскадра русских кораблей пришла в Бизерту (Тунис).

Здесь Астафьев и написал свои воспоминания о последней свободной архангельской зиме. Тетрадь с воспоминаниями (258 страниц) несколько лет назад передал мне московский историк флота В. В. Лобыцын.

Для публикации в "МС" выбраны заключительные страницы воспоминаний лейтенанта Астафьева.

Это первая публикация воспоминаний Дмитрия Ивановича на его бывшей родине.

Юрий Дойков.

Мы удалялись дальше и дальше от этой по- следней черточки земли, обозначавшей на горизонте берега России, и вскоре оказались в открытом океане.

Хотя "Минин" и уходил от волны полным ходом, его все же круто валяло с борта на борт, вызывая морскую болезнь не только у дам, но и у многих мужчин. Некоторых солидных боевых сухопутных офицеров особенно смешно было видеть в таком плачевном состоянии. Для таких же, кого не укачивало, свежая погода была сущим кладом: можно было по нескольку раз брать в камбузе прибавку пищи за счет страдальцев, и не мечтающих о еде.

Было ли грустно расставаться с Россией? Да, было, но все же какое-то облегчение и беззаботность я почувствовал в себе, покидая Северную область, и эти чувствования лишь изредка сменялись горечью, когда вспоминали мы сообща те труды, подчас лишения и невзгоды, перенесенные на Севере, сделавшие нас родными и близкими.

Первые дни мы почти не рассуждали о том, что нас ожидает впереди, за границей; было радостное сознание спасения от громадной опасности, бодрое настроение, шутки над собственным благополучием в угольной яме.

Наша неунывающая компания была в сборе. Недоставало только оставшихся в Онежском крае друзей и знакомых, а также и Державина1 - в Мурманске, но беспокоиться очень о их судьбе еще не было оснований. Я лично, например, был уверен, что раз нам удалось вырваться из Архангельска, то им перейти через финскую границу значительно проще.

Однако когда из большевистского радио мы узнали, что переворот в Мурманске произошел неожиданно и с полным успехом торжествующих красных, мы призадумались, не случилось ли несчастья с нашими близкими людьми.

Мы миновали уже меридиан границы Норвегии, и только находясь приблизительно на высоте Варде, самого северного норвежского города, повернули на запад, приближаясь к материку.

Берега Норвегии открылись как-то сразу перед закатом дня. А вечером мы шли уже вдоль высокого скалистого побережья, чрезвычайно красивого, особенно при освещении полной луной, восходящей над подернутыми синей дымкою скалами.

Горы, снежные вершины которых серебрились высоко в небе, подступали своими темными контурами к принявшей синеватый оттенок морской глади. По берегу то там, то здесь мелькают зеленые и красные огни мигалок, таинственно и уютно льют из своих окон свет разбросанные по скалам рыбачьи поселки.

Почти прекратилась качка, теплый ветерок задул нам навстречу. Вся палуба "Минина" несмотря на позднее время - был уже 12-й час ночи - усеялась группами разговаривающих беглецов, отовсюду слышен смех, радостные восклицания женщин, любующихся действительно прекрасной картиной начинающихся фьордов, - мы входили в шхеры, оставляя Нордкап к северу.

До поздней ночи я, Крич2, Шамардин3 и еще две дамы, одна - m-me Бойно-Родзевич, жена воюющего где-то в Сибири генерала4, другая - ее сестра, молоденькая барышня, с которой я познакомился в последний приезд в Архангельск, просидели наверху.

Остротам и шутливым проектам кто, как и где будет жить за границей, не было конца, разошлись спать только в два ночи, а через час или два я проснулся от шума отдаваемого якоря. Мы стояли в Hammerfest'е, в небольшой шхерной бухте у довольно крупного рыбачьего поселка, назвать который городом я не решаюсь, хотя это селение, разбросанное по склонам горы на обоих берегах бухты и состоящее из лепящихся по скалам деревянных домиков, считается все же городом.

Здесь произошла наша встреча с пароходом "Ломоносов", удравшим из Мурманска. Он стоял на якоре неподалеку, и несколько офицеров, в том числе и Крич, в качестве гребцов отвозили на него Чаплина5; они-то и привезли точные известия о том, что произошло в Мурманске.

Едва начали поступать туда тревожные телеграммы, как высшее начальство, т.е. н-к службы связи каперанг Мессер6, помощник командира порта кавторанг Никонов7, находившийся в то время там же нач. Мортрана каперанг Поливанов8 - все начали принимать меры на случай эвакуации, однако скрывая тревожное положение от младших офицеров.

Была ли у них уверенность, что тревога закончится благополучно, или же они растерялись, или же пеклись о собственном только благополучии - установить трудно, во всяком случае они ограничились только лишь тем, что на миноносец "Капитан Юрасовский" погрузили уголь, и когда уже стали получать открытое радио большевиков из Архангельска, перевели на миноносец еще человек 10 офицеров, в том числе Державина и Аннина9, так что там было 15 офицеров и около 30-40 человек матросов. Никонов вступил в командование миноносцем вместо прежнего командира лейтенанта Милевского10. Когда известие о перевороте в Архангельске распространилось по Мурманску, началось естественное волнение.

"Юрасовский" был под парами и должен был отойти от стенки на бочку, чтобы оттуда до выяснения всего угрожать обстрелом городу. Но в последний момент Никонову что-то потребовалось в (одно слово неразборчиво - Ю.Д.) и он пошел туда, приняв следующие меры: команда была посажена по кубрикам, а у трапа встали часовыми вооруженные офицеры. Обратно на "Юрасовский" Никонов уже не попал, по городу поднялась пулеметная и ружейная стрельба, ему пришлось броситься на главную пристань, а отсюда вместе с Поливановым и Мессером на буксирном пароходике они удрали в Варде.

По миноносцу в это время рабочие кранов и мастерской "Ксения" открыли со стенки ружейный огонь. Находившиеся на верхней палубе офицеры были перебиты или же расстреляны уже в воде, т.к. двое или трое искали спасения вплавь, намереваясь переплыть залив. Остальные были заперты в кают-компании, команда же освобождена.

Говорят, что некоторые из офицеров застрелились тотчас же, остальных сварили паром рабочие "Ксении", проведя в иллюминаторы шланги.

Правдива ли эта последняя версия - сказать трудно, однако m-me Мессер, прибывшая уже впоследствии в Норвегию, подтвердила это.

Говорят, что Державин был одним из бросившихся в воду, но это только слух, проверить который пока невозможно. Во всяком случае он погиб - это не подлежало сомнению и было, безусловно, самое грустное известие для нас изо всей эвакуации - мы все его очень любили.

Уже после всех описанных выше событий несколько датских солдат во главе со старлейтом Скрыдловым11 (служба связи) на пароходе "Ломоносов" под обстрелом с пристани и орудийным залпом покинули Мурманск и теперь прибыли в Hammerfest.

Вся эта неудачная эвакуация Мурманска, особенно же трагическая гибель Владимира Дмитриевича Державина, произвела на нас удручающее впечатление.

Теперь на очереди были вопросы: что произошло с офицерами нашей Онежской флотилии, бывшими в Медвежьей Горе, какая судьба постигла их12? Может быть, начальство и там решилось скрыть такую серьезную опасность от рядового офицерства и не указало им своевременно путь на Финляндию? В этом не было ничего невозможного!

Поведение датчан на "Ломоносове" было чрезвычайно наглым и указывало на их намерение отвести пароход в качестве "приза" в Данию, поэтому в тот же день под начальством лей-та С. А. Юматова13 туда был посажен караул из офицеров и матросов "Ярославны".

Дальше мы уже двинулись совместно с "Ломоносовым".

Очень красивые картины встречаются при плавании по фьордам. Нередко над крошечным по сравнению с массивными горами "Мининым" с обеих сторон свешивались совершенно отвесные, очень высокие гранитные скалы с неизменно серебряными снежными вершинами. Мы шли по таким узким местам фарватера, что приходилось, стоя на палубе, высоко поднимать голову, чтобы увидеть верхушки тесно обступивших извилистую полоску воды берегов.

Но на плесах, открытых со стороны моря, вздымались высокие крутые волны с пенящимися гребнями, и "Минина" тогда качало так сильно, что наверху можно было пройти, только держась за натянутые леера, чтобы не рисковать быть подхваченным волной, обрушивавшейся на скользкую палубу.

Опять у многих морская болезнь. Но вот наконец прибыли в Тромсе. Здесь застали груженный углем для Северной области пароход (кажется, "Кильдин"), и нас, нескольких офицеров, в том числе меня, Крича и Павловского14, отправили на шлюпке "арестовывать" пароход.

Но это предприятие оказалось нарушением международного права, тем более что, во- первых, мы направились туда вооруженными, а, во-вторых, пароход был под карантинным флагом.

Вмешались в дело норвежские власти, и через час мы принуждены были вернуться обратно на "Минин". Однако генералу Миллеру удалось все же съехать на берег, в город, выхлопотать разрешение принять необходимое для "Минина" и "Ломоносова" количество угля для перехода до Тронгейма, возле которого по решению правительства Норвегии (с указания, конечно, англичан, которые здесь цари и боги) нас должны были поместить в лагерь на берегу.

Здесь же, в Тромсе, получены были кой-какие известия, приехал из Финляндии лейтенант Гамильтон15, адъютант генерала Миллера, и стало известно, что около 900 русских офицеров и солдат перешли с Мурманского фронта финляндскую границу, но кто поименно - неизвестно.

Всех женщин с "Минина" свезли на два дня на берег отдохнуть, вымыться в бане. Там за ними был отличный уход и предупредительные отношения, да и на самом ледоколе мы были удовлетворены признаками участия норвежцев, приславших разные продукты, хлебы, сельди, шоколад и отказавшихся от оплаты за них.

Город Тромсе такого же типа, как и Hammerfest, но, конечно, значительно больше последнего, имеет приличную гавань. Но достаточно открытую, по крайней мере нас здесь застал сильнейший, какой я только когда-либо видел до сих пор, шторм, сопровождаемый снежной метелью, и нас рвало с якорей настолько сильно, что приходилось работать машинами, чтобы удержаться на месте.

По берегам бухты тесно сгруппировались постройки, жилые дома, торговые и промышленные склады.

Гуляя вечерами по верхней палубе, грязный, голодный и утомленный уже более чем недельным пребыванием в угольной яме, глядя на льющийся из окон домов свет, манящий к уюту и теплу, я мечтал о спокойной жизни в стороне от войны, от политики, в кругу близких людей:

Но и с угольной ямой пришлось расстаться в Тромсе: мы должны были принять уголь во все ямы, и оставалось только перекочевать для спанья на решетчатую площадку в машину, а остальное время - бродить наверху.

Очень скверно спать на площадке, постоянного угла не было, надо ложиться, где свободно, часто прямо в проходе, рискуя, что ночью кто-нибудь нечаянно наступит сапогом на голову или руку.

Подстилки никакой не было, стальные прутья впивались в тело, жарко и запачкано все маслом.

"Минин" стоял под карантинным флагом, и очень немногим удалось выбраться с него на берег. Уехали богачи, имеющие валюту, свезли в госпиталь нескольких тяжелораненых, уехали те, кто пожелал вернуться в Совдепию, - таких насчиталось человек 10. Преимущественно матросы "Ярославны" да двое нашей флотилии(Онежской - Ю. Д.): комендор Руссняк и моторист Ефимов.

С погрузкой же угля решили так: грузить самим же офицерам, но с вознаграждением норвежскими кронами как если бы это грузили рабочие.

Желающих оказалось достаточно, наша компания, конечно, целиком в их числе. И вот, проработав немногим больше суток, но уже действительно на совесть, сделались обладателями состояния каждый в 30 норвежских крон. В тот же день мы купили себе по хлебу, и хотя стали во много раз грязнее, т.к. отмыть соленой водой угольную пыль очень трудно, но зато были сыты, а главное - испробовали свои силы.

Должно быть, физическая работа очень подымает настроение, стали весело и бодро толковать о будущем:

"Э, проживем как-нибудь! В крайнем случае будем грузить уголь", - немного самонадеянно заявляли мы.

Однако толки о валюте начались во всех углах; завидовали тем, у кого заведомо водились деньги, также и тем, кто вывез массу вещей. Были ведь и такие, правда, составляющие резкий контраст с большинством, имеющим по тощему чемодану на душу, шли и совсем с пустыми руками, как ваш покорный слуга.

Генерал Миллер приказал вывесить объявление, что все состоявшие на государственной службе получат около 450 норвежских крон пособия, в зависимости, конечно, от числа членов семьи, а также оплаченный проезд в то место Европы, кто куда укажет. У него (главнокомандующего) все время происходили какие-то совещания, он съезжал в город, посылал телеграммы, и в результате мы узнали, что ему удалось реализовать достаточную сумму денег для выполнения обещания - тогда страсти несколько стихли.

Вернулись на "Минин" дамы, восторженно отозвавшиеся об отношении норвежцев, и через день или два мы вышли в Тронгейм, но уже без "Ломоносова", посланного не помню зачем в (Норвик?)

Была отличная солнечная погода, было утро 7 марта, когда "Минин", пройдя мимо самого города Tronheim, вошел в бухту Hammelviken и ошвартовался у пристани.

Часов около двух пополудни после несложного медицинского осмотра, на котором почти исключительно следили за состоянием причесок, выдавая талоны на стрижку, бритье или то и другое вместе, мы погрузились на специально поданный поезд, и нас повезли по живописной местности вдоль берега моря в военный лагерь Vaernts возле небольшого городка Stjrdalen.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1.Державин Владимир Дмитриевич - офицер. Убит в 1920 г. большевиками при взятии Мурманска.

2.Крич Николай - лейтенант флота.

3.Шамардин Михаил - офицер флота.

4.Бойно-Родзевич Сергей Аркадьевич (? - 1978) - генерал-майор, летчик.

5.Чаплин Георгий Ермолаевич (1886 Санкт-Петербург - 1950 Лондон) капитан I ранга. Руководил эвакуацией из Архангельска в феврале 1920 года.

6.Мессер Иван Владимирович (1884 - 1952 Кливленд, Огайо) - капитан I ранга, начальник службы связи Белого моря в 1918 - 1920 годах.

7.Никонов Владимир Владимирович (? - 1960 Стокгольм) - капитан II ранга, помощник командира Мурман-ского порта.

8.Поливанов Сергей Матвеевич (1882 - 1964 Брюссель) - капитан I ранга, герой обороны Порт-Артура. С 1913 года командовал посылочным судном "Бакан" в Архангельске.

9.Аннин Павел Павлович - лейтенант флота.

10.Милевский Николай Адамович (1890 Санкт-Петербург - 21.03.1920 Мурманск) - лейтенант. Убит во время большевистского переворота.

11.Скрыдлов Николай Александрович (? - 1952 Париж) - старший лейтенант.

12.Судьба офицеров Онежской флотилии, а также группы летчиков и офицеров десантной роты, взятых в плен под Медвежьей Горой, была трагичной, их расстреляли.

13.Юматов Сергей Александрович (? - 1969 Монреаль) - старший лейтенант флота.

14.Павловский Сергей Павлович (? - 1957 Париж) - лейтенант. Похоронен на знаменитом парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

15.Гамильтон Михаил Владимирович (1890 Тверь - ?) - выпускник Морского корпуса, лейтенант.



Моряк Севера:
Свежий номер
Архив номеров
Об издании
Контакты
Реклама



Издания Архангельской области:

Правда Северо-Запада
МК в Архангельске




Авангард
АиФ в Архангельске
Архангельск
Архангельская лесная газета
Архангельская субботняя газета
Архангельский епархиальный вестник
Бизнес-класс
Бумажник
Важский край
Ваш личный доктор
Ведомости Поморья
Вельск-инфо
Вельские вести
Вести Архангельской области
Вестник космодрома
Вечерний Котлас
Вечерняя Урдома
Вилегодская газета
Витрина 42х40
Волна
Выбор народа
Горожанин
Голос рабочего
Графоман
Губернский лабиринт
Двина (лит. жур.)
Двиноважье
Двинская правда
Добрый вечер, Архангельск!
Единый Мир
Жизнь за всю неделю
Заря
Звезда
Звездочка
Земляки
Знамя
Знамя труда
Известия НАО
Инфопроспект
Каргополье
Коношские ведомости
Коношский курьер
Корабел
Коряжемский муниципальный вестник
Котласский бумажник
Красноборская газета
Курьер Беломорья
Лесной регион
Лесные новости
Ломоносовец
Маяк
Медик Севера
Мирный град
МК-Север
Моряк Севера
Моряна
Наш темп
Независимый взгляд
Новодвинский рабочий
Нэрм Юн
Онега
Пилигрим
Пинежье
Плесецкие новости
Полезная газета Cевера
Поморский курьер
Правда Севера
Пульс города
Российская Газета
Рыбак Севера
Рубежъ
Север
Северный комсомолец
Северная корреспонденция
Северная магистраль
Северная широта
Северный рабочий
СМ. вестник
Смольный Буян
Троицкий проспект
Трудовая Коряжма
У Белого моря
Устьянский край
Устьянские Вести
Холмогорская жизнь
Частная Газета
Защита прав граждан
Вельская неделя